ПОСТМОДЕРН В МЕДИАЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ПРАКТИКЕ
В статье представлен анализ современной медиалогической теории и практики. Когнитивные модели ситуаций определены в статье в качестве главной основы интерпретации медиатекста. Особое место в представленной статье занимает обзор актуальных европейских исследований медиального пространства, практически до сих пор не включенный в прикладную сферу научных практик. В данной статье обозначены перспективы исследования казахстанской медиакритики. В этом случае схема анализа медиадискурса включает в себя конкретную последовательность анализа культурных кодов уже в медиальном пространстве. Согласно точки зрения автора, на коллективную идентичность влияет историческая память, выраженная в существующем историческом нарративе. В свою очередь идеологические концепты в работе соотнесены с коллективной идентичностью, выраженной в культурной практике. Казахстанский медиадискурс в статье исследован как форма социального действия, всегда определяемая ценностями и социальными нормами, условностями и социальной практикой, всегда ограниченной и находящейся под влиянием структур власти и исторических процессов. Определены также дальнейшие элементы методики анализа, особое внимание уделено теории критического дискурс-анализа. Обозначены перспективы развития актуальной казахстанской медиальной практики.
Ключевые слова: дискурс-анализ, медиалогический анализ, постмодерн, теория культурной памяти.
ВВЕДЕНИЕ
Что наиболее значимо в парадигмах современной западной и постсоветской наук? Насколько это ценностное воспринято в нашей актуальной научной практике? Постулат, согласно которому человек воспринимает язык с детства как первичное объяснение мира, подводит к следующему утверждению. Как неизбежный результат, человек переводит свои лингвистические «привычки» на мышление и начинает воспринимать окружающий мир только «по букварю» [1, 45]. Данный вывод является результативным в любом филологическом, в том числе медиалогическом исследовании. Важно в этом случае изучение не только практик создания явлений культуры, но и практик их восприятия. Исследование современной медиалогической практики как социальной деятельности предполагает обращение к сложившимся традициям в гуманитарных парадигмах. Изначально подчеркнем, что анализ существования любого медиального продукта в медиальном пространстве целесообразно проводить в рамках теории культурных поворотов. Таковой, по сути, является концепция Дорис Бахман-Медик [2]. Германская исследовательница выделяет семь «поворотов», определивших состояние современных наук о культуре: интерпретативный, перформативный, рефлексивный, постколониальный, переводческий, пространственный и пикториальный/иконический [2, 134-145]. Безусловно, обозначенные направления (повороты) существуют во взаимовлиянии. Но только в таком контексте медиальный текст предстает для исследования как лингвокреативная деятельность, осуществляемая в конкретных временных дискурсивных практиках. Для современных исследований особенно значимо подразделение М.Маклюэном «культуры слуха» и «культуры зрения» [3]. Данное положение в значительной мере повлияло на объяснение европейскими исследователями феноменов социалистической и/или тоталитарной коммуникации [4; 5]. В свою очередь французским исследователем Роже Дэбре [6] введено понятие «медиакратии» — власти медиума, посредника. Эти концепции в их теоретических установках и практических результатах обладают порой даже злободневной актуальностью, пользуясь современной терминологией они «производят смыслы», в том числе и для тех, кто эти «смыслы» производит. Таковой стала и концепция Алейды Ассман о коммуникативной памяти, последняя существует в среде пространственной близости, регулярной интерактивности, сходного образа жизни и совместных воспоминаний [7, 22] В культурологическом осмыслении памяти ментальные, материальные и медиальные образы выполняют важную функцию, когда сообщество хочет выработать некое представление о самом себе.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Логический каркас модели ситуаций дает требуемую основу для интерпретации текста.
О соотношении процессов восприятия текстов и их когнитивных моделей писал и ван Дейк [8, 161]. Все проговоренное выше вполне логичным образом вписывается в принятую трехмерную модель Нормана Феркло, впервые заявленную в рамках критического дискурсанализа [9], хорошо согласующуюся с общим литературоведческим анализом и теорией рецептивной эстетики.
В ходе сравнительного теоретического анализа нами разработна схема анализа медиадискурса, которая включает в себя такую последовательность анализа культурных кодов в медийном дискурсе. В самом общем виде культурным кодом в медиадискурсе выступают постоянные константы, определяющие тематические, жанровые и риторические особенности текстов медиадискурса. Данные константы является социально обусловленными, оценочными и обладают продуктивной силой как при производстве медиадискурса, так и в процессе его функционирования в информационном пространстве. На коллективную идентичность влияет историческая память, выраженная в существующем историческом нарративе. В свою очередь идеологические концепты соотнесены с коллективной идентичностью, выраженной в культурной практике. Культурный код — это «фокус», при помощи которого мы видим мир. Тогда появляется ключевая характеристика культурного кода – смысл. Именно такой подход позволяет увидеть модели ситуаций, которые стоят за медиадискурсом и шире – культурным пространством. Рут Водак указывает: «Полностью «критический» отчет о дискурсе требует построения теоретической модели и описания как социальных процессов и структур и процессов, внутри которых индивидуумы или группы как социально-исторические субъекты создают значения во взаимодействии с текстами» [10; 287].
Медиадискурс по своей сути такой же знак символического обмана, как и идеологические концепты. В свое время об особом «речевом зрении» постсоветского пространства, в данном случае – России, направленном на умозрительные сущности, существующие только в речи, только в слове, говорил С.Медведев. Сравните совершенно не устаревшую формулировку, в том числе не только для России: «Для семиотического пространства России была изначально свойственна нереферентная знаковость, принцип символического обмена, принцип симуляции. Соответственно создались предпосылки для формирования особого языкового состояния общества, основанного не на рациональной референциальности, но на все более проникающей роли символов и кодов» [11, 319]. Из этого же ряда уже по отношению к казахстанскому медиальному пространству мы можем отметить проникновение мифологических стереотипов восприятия исторической действительности в учебно-образовательный процесс (современные казахстанские учебники по истории и литературе). Подобный словесный фетишизм можно наблюдать и в научном дискурсе, и на телевизионных каналах.
Следовательно, в любом критическом анализе дискурса неизбежно фигурируют три концепта: концепты власти, истории и идеологии. Медиадискурс должен быть представлен как коммуникативное событие, в котором есть суперструктура (схематическая организация дискурса: рассказы как повествовательные схемы, а доказательства как использование правил логики, и микроструктуры). Именно такой подход позволяет увидеть модель ситуации, которая стоит за текстом. Оно же позволяет увидеть очень зыбкое понятие – образ содержания медиатекста.
Как медиадискурс позволяет увидеть идентичность? Идентичность не есть объективная данность, отражаемая в деятельности, а она есть социальная особенность, создаваемая в процессе этой деятельности: «Феномен идентичности включает в себя возможность и/или потребность человека говорить о себе, о своей сущности, выражать себя самыми разными способами, прямо или косвенно сообщать собеседнику о том, принадлежит ли тот к «его» миру или нет» [12, 32]. В свою очередь если Казахстана, то наиболее очевидны культурные коды, сохранившиеся от советского же прошлого. Они (возможно, не всё и не всегда) определяют тенденции и образчики официального, художественного и массового дискурса – идеологические «продукты» нашего времени. Приведем попутно показательную статистику: количество СМИ в Республике Казахстан на 2018-2019 годы – 77, из них: 1.на казахском языке – 28; 2. на русском языке – 33; 3. на казахском и русском языках – 12; 4. на казахском, русском и английском языках — 1; 5. на корейском и русском языках – 1; 6. на уйгурском языке – 1; 7. на английском языке – 1.
В медиологическом исследовании критический дискурс-анализ выступает как анализ неявных, так и прозрачных структурных отношений доминирования, власти и контроля, выраженных в языке. Казахстанский медиадискурс в этом случае – это форма социального действия, всегда определяемая ценностями и социальными нормами, условностями и социальной практикой, всегда ограниченной и находящейся под влиянием структур власти и исторических процессов. В стране есть казахский и русский этносы и соответственно казахский и русскоязычный дискурсы. Данные по современным медиапредпочтениям подкрепляют утверждения о специфике казахстанского массового сознания. В рамках теории медиального анализа обозначены когнитивные стратегии социального познания и восприятия, выраженные в языковом сознании. К таковым относятся манипулятивность и стереотипность речевого поведения. Это уже заметили специалисты: в Казахстане постмодернистская эстетика активно используется в медийной масскультуре (клиповая поэтика), наблюдаются ее приметы в перекосе развлекательных шоу и программ, в тяготении выдавать за публицистику события частного значения, причем без типизации, обобщения, социального анализа и комментариев, но с усиленным лжепублицистическим пафосом субъективизма.
Со столь же очевидностью присутствует их явное, иногда скрываемое символическое противостояние. Три проекта: евразийский, пантюркский и либеральный – являются тем самым уже сконструированным «текстом», который определяет политические, социальные и культурные границы и пристрастия всего казахстанского общества. Проекты имеют свое историческое прошлое, определяют реальную политику и находят свое медиальное отражение. Евразийский проект полностью состоялся в официальном русскоязычном дискурсе, пантюркский близок к национал-патриотическому, популярен в казахском дискурсе, либеральный проект лишь частично присутствует в политическом дискурсе, больше отмечен в артдискусе. Проекты стали теми «инструментами», которые отделяют одних («нас») от других («чужих). Параллельно с этим все три проекта отражают множественный характер постсоветской идентичности.
Постсоветскость стала смыслом и символом нынешней казахстанской власти. Объяснение последнего также очевидно: «Нельзя забывать, что как конкретный ресурс, который был непосредственно прожит, как часть объемного опыта, только советский опыт является тем плацдармом, от которого Казахстан отталкивается при выборе самоидентификационных ориентиров после обретения независимости» [13, 34]. Почему в Казахстане хорошо прижилась советская общность?
В этом случае казахский медиадискурс оказывается таким же просоветским, как и русскоязычная пресса Казахстана. Идеологическая вторичность и национальное мифотворчество являются определяющими чертами собственно казахского медиадискурса. Собственно, национальная публицистика Казахстана на протяжении всех двадцати лет своего существования всегда отличалась подчеркнутой субъективной оценкой всего и вся. Любое мировые события в первую очередь оцениваются с опаской – а что они несут для Казахстана [14]. Казахская пресса по-прежнему сохраняет как свою главную, как ей кажется, историческую функцию – просвещение. Из ее характерных особенностей могут быть названы риторичность формы и монологизм авторского выражения. Возможно, последнее проявление можно отнести к издержкам становящегося национального сознания. Язык и общие социальные шаблоны мысли (в том числе и эстетические пристрастия эпохи) оказываются в данном случае взаимосвязанными. В казахском медиадискурсе налицо модель оценки «я – хороший, ты – плохой», архаичное желание выставлять другого в невыгодном свете, идентичная современному российскому общественном дискурсу.
ВЫВОДЫ
Медиалогический анализ позволяет в логизированной форме вычленять культурные коды, видеть их в исторической и современной интерпретации в культурном пространстве. Культурные коды как меняющиеся константы определяют тематическое наполнение и обуславливают оценочный компонент как при создании образцов медиадискурса, так и влияют на аутентичное восприятие данных речевых продуктов. В перспективе необходимы как традиционные неформализованные методы: внутренняя и внешняя критика текста, техника конденсации смысла (неформализованное извлечение содержания из текста – базирующееся на краткой формулировке основных идей), так и традиционный контентанализ — количественный (подсчет категорий) и качественный (поиск и отражение содержательных связей в текстах). Они должны включать в себя следующие уровни: уровень коммуникативного акта; уровень текста, уровень глубинного макросемантического анализа текста, уровень над- и вокругтекстового анализа, уровень межтекстового дискурсивного анализа.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Марков А.В. Постмодерн культуры и культура постомдерна. Лекции по теории культуры. – М.: РИПОЛ классик, 2018. – 256 с.
2 Бахманн-Медик Д. Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре. М.: Новое литературное обозрение, 2017. – 504 c.
3 Маршалл Маклюэн. Понимание медиа: внешние расширения человека =
Understanding Media: The Extensions of Man. – М.: Кучково поле, 2007. – 464 с.
4 Murašov J. Das unheimliche Auge der Schrift. Mediologische Analysen zu Literatur, film und Kunst in Russland. München: WilhelmFink, 2016. – 367 p.
5 Диктаторы пишут. Литературное творчество авторитарных правителей ХХ века. Под ред. Альбрехта Кошорке и Константина Каминского. – М.: Культурная революция, 2015. – 352 с.
6 Дебрэ Режи. Введение в медиологию. М.: Академический проект, 2009. – 324 с.
7 Ассман Алейда. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика. – М.: Новое литературное обозрение. 2014. – 328 с. 8.Дейк ван Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. Благовещенск, 2000. – 225 с. 9 Fairclough Norman (1995). Media Discourse. London: Edward Arnold. – 378 p. 10 Водак Рут. Политика страха. Что значит дискурс правых популистов? – Харьков: Изд-во «Гуманитарный центр», 2018. – 404 с.
11 Медведев С. СССР: деконструкция текста (К 77-летию советского дискурса) // Иное. Россия как идея. Хрестоматия нового российского самосознания. – М.: Аргус, 1995. – C. 315346.
12 Лаппо М.А. Сущность идентичности и методы ее анализа в лингвистических/ психолингвистических исследованиях // Вопросы психолингвистики, 2014, № 19. – C.30-39.
13 Коктейль Молотова. Анатомия казахстанской молодежи. – Алматы, 2014. – 256 с.
14 Байгожина А. Казахские и русские газеты республики: непересекающиеся миры параллельных культур // Культура и СМИ. Алматы, 2005. – С.36-43.
Г.Г.Гиздатов
Медиалогия теориясы мен практикасындағы пост-заманауи
Абылай хан атындағы Қазақ халықаралық қатынастар және әлем тілдері университеті,
Алматы қ., Қазақстан, Мақалада заманауи жетекші медиологиялық тұжырымдар мен теориялар берілген. Жағдай модельдері медиа мәтінді түсіндіру үшін негіз ретінде анықталған. Бұл мақалада медиалық кеңістікті зерттеуге қатысты еуропалық зерттеулер ерекше орын алады. Бұл мақалада сонымен қатар, қазақстандық БАҚ-ты зерттеу перспективалары көрсетілген. Медиа дискурстың талдау схемасы медиа-дискурстағы мәдени кодтарды талдаудың келесі тізбегін қамтиды. Ұжымдық жеке тұлғаға тарихи жады әсер етеді, ол тарихи баянда көрсетілген. Өз кезегінде идеологиялық ұғымдар мәдени тәжірибеде көрініс табатын ұжымдық сәйкестілікпен байланысты. Мақаладағы қазақстандық медиа-дискурс әрдайым шектеулі және күш құрылымдары мен тарихи процестер әсер ететін құндылықтармен және әлеуметтік нормалармен, конвенциялармен және әлеуметтік практикамен анықталатын әлеуметтік іс-қимыл нысаны ретінде зерттеледі. Дискурстық талдаудың теориясына ерекше назар аудара отырып, одан әрі талдау әдістері анықталған. Тиісті қазақстандық медиалды практиканың авторының даму перспективалары көрсетілген.
G.G.Gizdatov
Post-modern in medial theory and practice
Kazakh University of International Relations and World Languages after Ablai Khan,
Almaty, Kazakhstan The article presents modern leading mediological concepts and theories. Situation models are defined as the basis for the interpretation of the media text. A special place in this article is occupied by a review of relevant European studies of the medial space. This article also outlines the prospects for the study of Kazakhstani media criticism. The analysis scheme of the media discourse includes the following sequence of analysis of cultural codes in the media discourse. Collective identity is influenced by historical memory, expressed in the existing historical narrative. In turn, ideological concepts are correlated with collective identity, expressed in cultural practice. The Kazakhstan media discourse in the article is studied as a form of social action, always determined by values and social norms, conventions and social practice, always limited and influenced by power structures and historical processes. Further analysis techniques are also identified, with particular emphasis on the theory of critical discourse analysis. The prospects of the author’s development of relevant Kazakhstani medial practice are outlined.