ЯЗЫКОВАЯ ДЕВИАЦИЯ КАК ОСОБЫЙ ТИП ВЫДВИЖЕНИЯ:
ОБЩЕЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ И ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
В статье рассматриваются общелингвистический и лингвостилистический аспекты проблемы языковой девиации как особого типа выдвижения. Языковая девиация как средство выдвижения понимается как стилистическое явление, возникающее в результате намеренного нарушения норм языка. Свойство выделенности языковых девиаций определяется нестандартностью и необычностью их употребления и непосредственно обнаруживается на фоне языковых норм, речевых стандартов, правил речевой организации и структуры текста, художественных традиций и т.д.Особый полифункциональный лингвистический статус языковых девиаций подтверждается их общей лингвокреативной и эстетической направленностью.
Ключевые слова: языковая девиация/языковая аномалия, девиантность/аномальность, выдвижение, тип выдвижения, языковая норма, нарушение нормы, стилистика, текст.
Специальное обращение к явлению языковой девиантности (аномальности) как общелингвистической, так и собственно стилистической проблемезаслуживает особого вниманияпрежде всего в силу того, что языковая девиантностьявляется результатомпротивопоставления нормы и «антинормы» (отклонения от нормы).Языковая девиация представляет собой явление амбивалентного характера (как деструктивное, так и конструктивное), возникающее на основе нарушения норм языка. В итоге данное положение позволяет рассматривать девиацию как тип выдвижения [См.: 1], т.е. фигуру, выдвигающуюсяна передний план на фоне общей системы канонов и правил языка.Вместе с тем, самоотклонение от нормы (девиация, «аномализация») проявляется в двух ипостасях: как спонтанное явление ненамеренного характера и как осознанноеявлениенамеренного характера, реализованное в результате лингвокреативнойдеятельности индивида.
При рассмотрении явления языковой аномальности в первую очередь необходимо разобраться в специфике используемыхкак в русскоязычной, так и англоязычной лингвистической литературе терминов «норма»/“norm”, «аномалия»/“anomaly”,
«девиация»/“deviation”.
В широком смысле, термин «норма» понимается как «все виды и формы порядка,… естественные нормы природы и созданные человеком правила и законы» [2, 6]. Вместе с тем, важна такжемысль о том, что «концепт нормы применим практически ко всем сферам жизни…В сущности основные механизмы жизни сводятся к борьбе хаоса и космоса, закона и беззакония, отвечающим деструктивному и конструктивному началам, причем творчество связано как с тем, так и с другим» [2, 8]. Как видим, норма как закономерность предполагает обязательное наличие «антинормы», т.е. нарушения, ненормативности. Исходя из этого, применительно к тексту действие оппозиции «норма» vs. «антинорма» важно в том плане, что оно в силу своей эстетической, экспрессивной направленности носит собственно конструктивный характер, который сводится к проявлению креативности языка, его новизны и индивидуальности.
Непосредственно, языковая нормапонимается как «общепринятое употребление, регулярно повторяющееся в речи говорящих и признанное на данном этапе развития литературного языка правильным, образцовым. Литературные нормы охватывают все стороны (уровни) языковой системы и поэтому сами представляют собой определенную систему» [3, 208]. В Стилистическом словаре “ADictionaryofStylistics” (2001) норма трактуется как статистическое понятие, относящееся к тому, что является средним в статистическом смысле и далее подчеркивает, что независимо от сферы применения, норма является «насыщенным» понятием (“loaded” concept), вбирающим в свое содержание следующие смыслы – «стандартность», «нормальность», «типичность», которые в свою очередь противопоставлены таким смыслам, как «нестандартность»,
«ненормальность/аномалия», «нетипичность» [4, 273-274].
Термины «аномалия» (“anomaly”) и «девиация» (“deviation”) (соответственно «аномальность» (“anomality”) и «девиантность» (“deviance”)как «отклонение от языковой нормы»в лингвистической литературе используются синонимично, в зависимости от устоявшихся традиций и предпочтений исследователей. Однако при сопоставлении англоязычных и русскоязычных исследований по данной проблематике, становятся очевидными некоторые различия в функционировании данных терминов в плане их частотности и отраслевой принадлежности. Как показывает обзор литературы, термин “deviation” («девиация») в англоязычных работах, в частности в области стилистики [1; 4], является более употребительным, тогда как в русскоязычной литературе доминантным выступает родовой термин «аномалия». Термин «девиация»в русскоязычных исследованиях употребляется фрагментарно, в основном в качестве синонима родового термина «аномалия». В англоязычной научной практике широкое применение термина “deviation” [4]восходит к работам Пражской школы, посвященным изучениювопросов литературного языка, языковой нормыи явлению выдвижения (остранения). Наряду с этим данный термин нашел свое широкое применение в недрах трансформационной грамматики для обозначения любой грамматически неправильной единицы языка.
Понятие “deviation” (девиация)широко использовалось в определении термина «стиль» как “styleasadeviationfromanorm” (стиль как отклонение от нормы).Хотя данное определение по большей части подвергается критике как не совсем совершенное в виду того, что, сколько в языке есть норм, столько же есть и разновидностей, как нелитературных, так и литературных. Более того, ошибочно думать о стиле как о чем-то аномальном, либо о том, что нормативное использование языка лишено стилевых особенностей. Разговорный язык, язык повседневного общения часто рассматривается как норма, но в этой связи следует лучше говорить об уровнях или степенях девиантности/нормативности, а также совокупности норм, на основе которых можно рассуждать о девиациях в поэтическом языке
[4, 104].
В целом мы делаем выбор в пользу термина «девиация», несмотря на то, что в русскоязычной лингвистической литературе он не так широко употребляется, кактермин «аномалия».Такой выбор обосновывается рядом существенно важных, на наш взгляд, теоретических и практических положений. Прежде всего, мыисходим из доминантности использования термина «девиация» в стилистических исследованиях по теории выдвижения, в частности в работах Дж. Лича, М. Шорта и др. Вместе с тем, в нашем исследовании при рассмотрении языковых девиаций как средств выдвижения мы во многом руководствуемся теоретическими взглядами и идеями Дж. Лича и М. Шорта.Классификация типов выдвижения (языковые девиации и параллелизмы), разработанная Дж. Личем, на сегодняшний день является общепризнанной и по праву служит отправной точкой для большого числа лингвистических исследованийстилистического явлениявыдвижения.
“Anomaly” («аномалия») в Стилистическом словаре “ADictionaryofStylistics” (2001) определяется, как термин,включающий «все виды семантической несовместимости или противоположности» (“allkindsofsemanticincompatibilityandcontradiction”) [4, 21]. В словаре по семантике и прагматике [5] аномалия трактуется в исключительно семантическом ключе (semanticanomaly) как взаимодействие несовместимых друг с другом значений в составе грамматически правильно сформированного выражения, например,plasticanxiety (букв.: гибкая, пластичная тревога) orfeeblehypotenuses(букв.: слабыегипотенузы). [5, 13-14].
Как видим, в англоязычной лингвистической литературе термин “anomaly” («аномалия») преимущественно рассматривается в семантическом ключе. В отдельных случаях также отмечается грамматический аспект аномальности,главным образом, с учетом грамматически правильных и грамматически неправильных языковых структур, выделенных в рамках трансформационной грамматики Н. Хомского.
И.М. Кобозева рассматривает аномальные слова в конкретном языке как «несуществующие в нем «квазислова», которые придуманы с какой-то специальной целью, например, научной,… художественной, … или игровой» [6, 200].Помимо этого, в другой работе И.М. Кобозева и Н.И. Лауфер под языковой аномалией понимают «те случаи отклонений от нормы, для которых достаточно легко предложить стандартный способ выражения в языке» [7,126].На наш взгляд, такой подход к понимаю языковых аномалий несколько ограничивает масштабы и глубину исследования данной проблемы и сводится к выявлению лишь формальных показателей, без учета глубинных структур, скрытых резервов языка, выявление которыхможет обеспечить более подробное и адекватное объяснение реализации креативного потенциала языка в речевом контексте.
Согласно Т.Б. Радбиль,в объем понятия языковые аномалиивключаются «не только различного рода отклонения в вербализации закономерностей системы языка, но и нарушения в сфере принципов ее речевой реализации и коммуникативно-прагматических условий ее применения, в сфере языковой концептуализации мира и актуализации общих правил построения текста» [8,60]. Как видим,языковая аномалия в данном случае трактуетсяв более широком контексте интерпретации и учитывает целый ряд собственно языковых и внеязыковых конвенций, определяющих реализацию и последующую интерпретацию девиаций в языке и в тексте.
Рассмотрение девиации как ненамеренное и намеренное (специальное) явление обеспечивает возможностьвыделенияпрежде всего конструктивной, формирующей креативный потенциал языка, особенности.Именно это свойство девиаций часто определяет характер предлагаемых исследователями их дифференциаций. Например, дифференциация девиаций/аномалий на основе намеренности и ненамеренности их образования сводится к установлению истинной цели аномалии. Ю.Д. Апресян, выделяя целый ряд возможных типов аномалий:«1) уровневые аномалии (фонетические, морфологические, синтаксические, семантические, прагматические и т. п.); 2)аномалии степени (совсем неправильно, неправильно,не вполне правильнои т. п.); 3) намеренные аномалии – ненамеренные аномалии; 4) аномалии, возникающие в результате тавтологии – аномалии, возникающие в результате противоречия; и т.п.» [9, 50],в итоге заключает, что из всех них наиболее важным в содержательном плане является выделение намеренных и ненамеренных аномалий, тогда как все остальные типы «в разной степени существенны для этих двух классов» [9, 51].
Н.Д. Арутюнова,подчеркивая именно семантический характер девиаций в тексте, предлагает разделять их на две категории: 1) сводимые (с потерей образности) к семантическому стандарту (риторические тропы и фигуры), т.е. интерпретируемые аномалии, 2) несводимые к стандартной семантике (прагматические аномалии, абсурд, нонсенс), т.е. непосредственно не интерпретируемые аномалии» [2,17].
Особый интерес в вопросе обсуждения коммуникативно-прагматического потенциала интенциональных девиаций представляет факт спонтанного использования различных девиаций в речи тех или иных личностей с возможностью выявления и объяснения именно их эстетической направленности независимо от их изначальной ненамеренности. В этом плане Т.Б. Радбиль,имея в виду ляпы и абсурдные выражения в речи многих известных общественных и политических деятелей, отмечает следующее: «Видимо такова прагмасемантическая природа языковой аномальности вообще, и в этом смысле практически любая языковая аномалия потенциально есть факт эстетического, «художественного» использования языка. [8,31].
Свойство выделенности девиаций наглядно иллюстрируется предложенным Н.Д. Арутюновой концептуальным полем отклонения от нормы (аномалии) и ее связью, с одной стороны, с такими концептам, как «новшество, изобретение, преобразование и т.п., а с другой – с такими, как а) редкое, необычное, из ряда вон выходящее, выдающееся, уникальное, индивидное, поразительное, обращающее на себя внимание, вызывающее и т.п.; б) спорадическое, случайное, непредсказуемое и др.» [2, 8]. Выделенные концепты дают достаточно ясную картину признаков, характеризующих функциональную природу девиаций в аспекте их эстетического воздействия на адресата.
Важность девиаций в психологическом плане, прежде всего, определяется спецификой процесса восприятия, а именно его селективностью. В этой связи актуально мнение о том, что человек, по природе своей воспринимает окружающий мир избирательно и в первую очередь замечает аномальные явления в силу их отделенности от среды обитания [2, 4].Это свойство девиантности, по сути, является первичным и принципиально важным для лингвостилистического исследования, так как подтверждается ключевой постулат о необходимости и эффективности изучения стилистического явления выдвижения, ярким примером которого является именно языковая девиация. Вместе с тем, как правило, общее свойствовыделенности девиаций применительно к языку и тексту непосредственно обнаруживается на фоне множества языковых норм, речевых стандартов, речевой организации и структуры текста, художественных традиций и т.д.
На основании вышеизложенного следует констатировать особый лингвистический статус языковых девиаций как средств выдвижения, актуализирующихсякак в процессе речевой коммуникации, так и в рамках различных функционально-стилевых разновидностей текста. Особый полифункциональныйхарактер языковых девиацийв тексте подтверждается, прежде всего, ихлингвокреативной и эстетической направленностью.Системный характер языковых девиации во многом обосновывается выделением так называемой «поэтики девиаций» [См.: 2] как системы, генерирующей новые явления и каноны поэтического языка.
Список литературы
1. Leech G.N. A Linguistic Guide to English Poetry. London and New York: Longman, 1969. – 237 p.
2. Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. № 3. –С. 3–19.
3. Трошева Т.Б. Литературный язык // Стилистический энциклопедический словарь русского языка.Под ред. М.Н. Кожиной.– 2-е изд.– М.: Флинта: Наука, 2011. – С. 208–211.
4. Wales K. A Dictionary of Stylistics. 2nd ed.London: Longman, 2001. – 429 p.
5. Cruse A. A GlossaryofSemanticsandPragmatics. Edinburg: Edinburg University Press, 2006. – 200 p.
6. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник. 3-е изд. – М. КомКнига, 2007. – 352 с.
7. Кобозева, И.М., Лауфер Н.И. Языковые аномалии в прозе А. Платонова через призму процесса вербализации // Логический анализ языка: противоречивость и аномальность текста: Сб. научн. трудов. –М.: Наука, 1990. – С. 125–139.
8. Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. – М.: Флинта, 2012. –322 с.
9. Апресян Ю.Д. Языковые аномалии: типы и функции // ResPhilologica: Филологические исследования. Памяти академика Георгия Владимировича Степанова (1919– 1986) / Под ред. Д.С.Лихачева. – М.; Л.: Наука, 1990. – С. 50–71.
N.M. Dzhusupov
LINGUISTIC DEVIATION AS A TYPE OF FOREGROUNDING:
GENERAL LINGUISTIC AND LINGUOSTYLISTIC PERSPECTIVES
The article focuses on the general linguistic and linguostylistic aspects of linguistic deviation as a special type of foregrounding. Linguistic deviation as a foregrounding device is treated a stylistic phenomenon arising on the basis of intentional violation of language norms. The salience of linguistic deviations is determined by the novelty and unusualness of their usage against the background of language norms, speech standards, text structures and literary traditions.Multifunctional character of linguistic deviations is provided by their general linguistic creativity and aesthetic potential.
Н.М. Джусупов
ТІЛДІК ДЕВИАЦИЯ ҰСЫНЫС ТҮРІ РЕТІНДЕ:
ЖАЛПЫ ТІЛДІК ЖӘНЕ СТИЛИСТИКАЛЫҚ АСПЕКТІЛЕРІ
Мақалада тілдік девиацияның жалпы тілтанымдық және стилистикалық аспектілері қарастырылады. Девиация ұсыныс теориясының құрамындағы көрсеткіштердің ерекше түрі ретінде танылады. Тілдік девиация стилистикалық құбылыс ретінде анықталады, оның тілдесімде пайда болуының себебі – тіл нормаларының сақталмауымен (бұзылуымен) айқындалады. Тілдік девиацияның қасиеттері бейнормалықпен, тіл бірліктерінің ерекше қолданылуымен мәтінде көрініс алады, яғни тілдік және тілдесімдік норма, стандарт, көркемділік дәстүрлердің фонында өзгешеленіп тұрады. Тілдік девиацияның полифункционалдық жалпы тілтанымдық ерекше статусының пайда болуы өзінің лингвокреативтік және эстетикалық қызметімен анықталады.