СОВРЕМЕННЫЙ НОВОЯЗ И РУССКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ
Табакова З.П., Назаренко А.А.
(СКГУ им. М.Козыбаева)
У всех языков одна задача –служить людям для осуществления успешной коммуникации. Современное общество, выдвигая на первый план демократические ценности, оказывает влияние и на способы выражения этих ценностей, то есть на язык. Появляются новые слова, в которых не выражается личностное отношение к предмету речи. Цель их применения кажется благородной, так как в них в более мягкой форме выражается основное содержание слова, его смысл, его значение. Например, вместо слова, обозначающего рост человека (низенький человек, человек низкого роста) стало более употребительным сочетание человек невысокого роста. Слова калека, инвалид заменяются сочетанием человек с ограниченными физическими возможностями; характеристики по
внешнему виду также становятся более нейтральными, например: толстый, полный, жирный человек заменяется сочетанием человек с излишним весом.
Более мягкие способы выражения призваны не допускать в языке дискриминации людей по национальной или расовой принадлежности: так, слова негр, нигер заменились на афроамериканец; чтобы избежать дискриминации людей по возрасту, слова старик, старуха, старый человек уходят из употребления и заменяются более употребительными: пожилой человек, а в разговорной речи появилось сочетание возрастной человек. Попытки избежать дискриминации по возрасту вполне оправданы, так как люди стали не только дольше жить, но и сохранять хорошую физическую форму в преклонном возрасте, а душой, как сказал поэт Владимир Шестериков: «мы будем молодыми в 60, и в 70, и в 100!»
В новых формах языка, как и в каждом новом явлении, есть две стороны. Одна из них несёт положительный заряд, другая – создаёт определённые проблемы. Так, с открытием атомной энергии человечество получило новые возможности, но появилась и реальная угроза ядерной войны и уничтожения всего живого на Земле. Происходящие в языке процессы, конечно, не несут явной угрозы человечеству, но существенно влияют на нравственность человека, особенно на духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения. Формирование «мягкого», инклюзивного, языка способствует смягчению словесной агрессии, а значит – помогает избежать конфликтных ситуаций не только в межличностном общении, но и в области дипломатии, в публичных выступлениях и в прессе. Борьба женщин за гендерное равенство в обществе, то есть за равенство в гражданских правах, переросла в проблему равенства полов во всех сферах жизни. Гендерное равенство нашло отражение и в языке. Так, в профессиональной сфере слова женского рода уходят из названий профессии: повариха, парикмахерша, кассирша, учительница преподавательница – в официально-деловом стиле заменяются существительными мужского рода: парикмахер Петрова, кассир Иванова, преподаватель Людмила Петровна Вдовина. Новая норма не затрагивает разговорную речь, традиционные формы в межличностном общении остаются общеупотребительными.
Однако у этого процесса есть и обратная сторона медали. Инклюзивный язык, называя вещи не привычными словами, способствует новому их восприятию и постепенно изменяет отношение человека к самим явлениям. Мы говорим о тех случаях, когда меняется отношение к моральным ценностям и вековым традициям народа.
Например, признание равенства всех и во всём привело к разрушению традиционных норм поведения в отношениях мужчин и женщин, чему в немалой степени способствует инклюзивный язык. Так, сожительство до брака и в русской и казахской культурах считалось безнравственным, что способствовало более сдержанным и романтическим отношениям влюблённых. В современном языке для обозначения добрачных отношений появилось более мягкое выражение – живут в гражданском браке. Однако само понятие гражданский предполагает юридическое право, полученное гражданином по законам общества. В тех странах, где такая форма брачных отношений никакими гражданскими законами не закреплена, этот термин юридической силы не имеет и в юриспруденции не употребляется, заменяясь словами: сожительство, сожитель, сожительница. Однако общество постепенно привыкает к новым названиям, при этом исконное их содержание забывается, и под действием окна Овертона люди воспринимают по-новому их смысл, происходит постепенное размывание границ между понятиями нравственно/безнравственно, хорошо/плохо.
Яркой демонстрацией этого процесса может служить пример из оскандалившегося учебника по русскому языку для 7 класса.[1] В одном из его упражнений (№ 305)
учащимся предлагается назвать характерные черты киллера, описать его характер и внешний вид. В результате ученики вместе с учителем должны создать словесный портрет киллера. В методических разработках [2,204], призванных помочь учителю в работе, в качестве дополнительного материала приводится примерный «словесный портрет» КИЛЛЕРА. Авторы приводят характеристики киллера по материалам масс- медиа: он хладнокровный, выдержанный, умный, решительный, смелый, изобретательный, наблюдательный. Здесь же говорится о его высоких заработках, красивой и интересной жизни, приводится мнение известного учёного, который считает, что профессия киллера является престижной (!).
Получился положительный образ, вполне достойный для подражания учеников. Но ведь заимствованное слово киллер заменило русское слово убийца. Неужели наши дети будут так представлять убийцу? Остаётся надежда на здравомыслие учителей, их нравственные ориентиры, о которых так хорошо сказал поэт, учитель, директор школы, Александр Курленя:
Моё призвание –у парт Растить надежды и таланты. Я посвятил себя тому,
Чтоб ученик мой ненароком Не перепутал свет и тьму, Отдавшись пагубным порокам.
Кредо [3,56-57]
Кстати, само слово здравомыслие, здравомыслящие люди часто используется как один из приёмов воздействия на человеческую психику. Утверждая, например, сомнительные ценности, автор публикации или оратор своё мнение выдаёт за мнение большинства, например: «Все здравомыслящие люди поддерживают ювенальную полицию». Этим приёмом добиваются если не единомыслия, то хотя бы молчания, ведь никому не хочется выглядеть не здравомыслящим человеком. При этом забывается простая истина: «Молчание – знак согласия». На эту тему есть очень хорошее стихотворение у В.Шестерикова:
Нет, не всегда молчанье – нтзваипеутсолото! Особой в том заслуги нет.
Иной раз скажешь только слово ты, А скольких сбережёшь от бед!
Когда вас кто-то бьёт отчаянно, А на устах друзей – печать, Увы, не здесьолото – молчанье,
Предать вас – дзрузейначит промолчать!
Нет, не всегда молчанье – языколото! [4, с.42].
В нашем примере встретилась новая номинация – ювенальная полиция. Казалось бы, утверждая законы о ювенальной полиции, власть проявляет заботу о детях, но словосочетание ювенальная полиция вызывает в обществе только страх и недоверие, неприятие и раздражение, и не только по существу её работы, но и по неудачному заимствованию. Первая часть (ювенальная) ничего не говорит ни о детях, ни тем более о заботе о них; вторая (полиция) также не вызывает положительных эмоций, потому что каждый человек понимает, что полиция призвана в обществе следить за порядком. Если к тебе в дом приходит полиция, и неважно, что она ювенальная, – значит что-то не так, ты, вероятно, что-то нарушил. Ещё античные философы уделяли большое внимание теории
именования, а Конфуций сформулировал этот принцип так: «Если имя дано неверно, то речь не повинуется, если речь не повинуется, то дело не может быть образовано». А мы хотим решать важные общественные проблемы даже не удосужившись их нормально назвать. Если к ювенальной полиции ещё добавить должность детского омбудсмена (совершенно неудобопроизносимый термин), то дело с заботой о детях точно «не образуется».
А в языке между тем появляются всё новые и новые слова, в которых смысл упрятывается в другую упаковку, и человеческий глаз привыкает безразлично скользить по газетному тексту, не заостряя внимания на отдельных словах, воспринимая только общий смысл текста. В тексте, например, рассказывается о действиях очередной ОПГ. Аббревиатура обозначает – организованная преступная группа, что знает далеко не каждый даже взрослый человек, эта аббревиатура заменила в русском языке понятное и точное по смыслу слово банда. Иные оппоненты мне возражают, утверждая, что ОПГ не просто банда, а организованная банда, но я полагаю, что любая БАНДА организована, но только по законам преступного мира, для того чтобы грабить и убивать. Складывается мнение, что нас постепенно приучают смотреть на преступный мир другими глазами: оказывается вор – это человек с альтернативными источниками доходов, а квартирный вор – это домушник; согласитесь, что домушник звучит очень мягко, по форме напоминая словоскворечник, и особых отрицательных эмоций не вызывает. Общеизвестно, что языковая картина мира активно влияет на ментальность представителей определённого социума. Не случайно ещё в античной философии существовало мнение, что имя вещи влияет как на саму вещь, так и на порядок в обществе. Слово отражает не сам предмет или явление окружающего мира, а то, как человек видит его, через призму той языковой картины мира, которая существует в его сознании и которая детерминирована его культурой.
При чтении заголовка статьи в газете «Произошёл рейдерский захват» слово захват помогает нам понять, что произошло какое-то преступление. Однако слово рейдерский никак не связывается с хорошо известными нам пиратами, так как образование сочетания рейдерский захват прошло через цепочку разных смыслов: «пиратский рейд – пиратский захват – рейдерский захват», слово пират в этой трансформации выпало, а вместе с ним ушла и отрицательная оценка события.
Складывается представление, что кому-то очень хочется, чтобы будущее поколение людей, забыв простые истины, потеряло грань между добром и злом. Изучая процессы, происходящие в современном русском языке, нам нет необходимости ни впадать в панику
– «теряем язык», ни поддаваться преклонению перед французским, а ныне перед английским языком. Всё хорошо в определённых пределах. Там, где заимствованное слово обозначает что-то новое, не имеющее своего термина в русском языке, это заимствование усваивается естественно, язык его ассимилирует, приспосабливая к грамматике и произношению русского языка. В тех же случаях, когда иностранные слова начинают употребляться вместо русских слов, привычных и понятных носителю русского языка, теряется самобытность, связь с корнями русской речи. Такая болезнь языка объясняется извечным преклонением перед всем западным, языком в том числе. Приведём некоторые примеры. Так, повсеместно стало употребляться слово волонтёр, заменив русское слово доброволец. Чтобы понять заимствованное слово, носителю русского языка приходится его просто запомнить, а в слове доброволец любой, знающий русский язык, интуитивно осознает добрую волю желающих участвовать в хорошем деле. В современной печати можно встретить то и другое название: волонтёрская организация, но Первый
добровольческий форум. И от нас зависит, выберем ли мы волонтёра или добровольца, спонсорство, спонсора или благотворительство, благодетель, меценат, наконец; суицид или самоубийство, дорожная карта или план действий, электорат или избиратели, импичмент или недоверие и т.д. К сожалению, этот список только растёт. Недавно на серьёзном заседании прозвучало: «Этих докладчиков берём на пленарное заседание, а остальных отправляем на панель». Оказывается, представить доклад на научной секции не так престижно звучит, как назвать его панельным или стендовым.
Способствуют таким нововведениям журналисты, которые стремятся показать свои знания в английском языке, а за ними тянутся и чиновники всех уровней. В результате русскому человеку, не знающему английский язык (а таковых большинство), приходится заниматься переводом «с русского на русский». Безоглядное заимствование не поддерживается не только семантикой слов, но их произношением. В русском языке, как и во всех других, существуют свои законы орфоэпии. Так, для русского языка характерно чередование гласных и согласных звуков (го-ло-ва), отступления от этого закона не вызывают трудностей (Моск-ва), в случаях скопления согласных происходит их сокращение, выпадение затрудняющих произношение звуков (диэреза: чувство, праздник), но эти отступления легко усваиваются ещё в школе. Однако скопление гласных звуков вызывает неудобство в артикуляции, это явление получило название зияние, и в русском языке оно встречается редко. Заимствованные слова могут по-русски звучать неблагозвучно. Смысл слова инаугурация никак не связан с русским корнем, но и произнести его надо, нарушая русское произношение: во-первых, здесь сочетаются гласные звуки (ау), во-вторых, заднеязычный [г] оказался между двумя заднеязычными гласными [у]. Те, кто вводит такие слова в русскую речь, не задумываются, что при этом нарушаются отработанные веками законы русской речи.
У каждого языка своё представление о благозвучии и неблагозвучии. Мир меняется, и мы, возможно, вместо английского начнём активно изучать китайский язык, но это совсем не означает, что мы введём в свою речь китайские слова, которые в русской речи будут звучать как наши маты. В этом легко убедиться: пойдите на базар и спросите у китайца, как сказать по-китайски сто рублей или спросить: умеешь не умеешь? И вы услышите обсценную лексику, которая до такой степени привлекает нашу новую элиту, что даже Филипп Киркоров не устоял перед ней в своём новом клипе «Цвет настроения синий»; удивляет и то, что он не извинился за отборный русский мат в его песне, а только подсчитал, сколько кликов получил его клип, лучше бы он подсчитал, сколько почитателей его таланта изменили о нём своё мнение. Заслуженный режиссёр Никита Михалков не представляет военные фильмы без обсценной лексики. Приведём определение этой лексики: обсце нная ле ксика (от лат. obscenus «непристойный, распутный, безнравственный») – непеча тная брань, нецензу рные выраже ния, ненормати вная ле ксика, скверносло вие, срамосло вие — сегмент бранной лексики различных языков, включающий вульгарные, грубые и грубейшие (похабные, непристойные) бранные выражения, часто выражающие спонтанную речевую реакцию на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию.[5] Депутат Госдумы, единорос Сергей
Боярский, сын Михаила Боярского, предложил коллегам задуматься о тотальном контроле в сети. Он пишет: «Я считаю, что любые сообщения, которые содержат нецензурную лексику, должны быть удалены. Если на «Эрмитаже» написали слово из трёх букв, его надо закрасить или нет? Я считаю, что надо. А ещё заодно оштрафовать того, кто это сделал». Однако находятся люди, которые ему публично возражают: «Что? И материться в соцсетях нельзя? Я сознательно подписываюсь на людей в соцсетях, заведомо
предполагая, что они могут использовать крепкое словцо». Меня как читателя больше всего удивило в этом признании то, что любительницей нецензурной лексики в соцсетях оказалась женщина, журналист Светлана Поворазнюк.[6]
Учёные-филологи, не обеспокоенные судьбой русского языка, успокаивают простой люд тем, что язык справился с засилием немецкого, французского языков, с новоязом 20-х годов 20 века, со временем это произойдёт и с английским. Надежда такая, конечно, есть у всех, но это совсем не значит, что наша учёная элита должна выступать в роли простого наблюдателя. Осуждая преклонение перед западными ценностями, В.И. Даль ещё в 1853 году с горечью писал: «У нас просвещение…сделалось гонителем всего родного и народного». Кстати, об элите. Если раньше к элите относили умных, творческих работников, то сейчас умы и таланты ушли в тень, а элитой стали считать богачей, светских львиц и им подобных «знаменитостей». Помню, как, выступая в университете, аким города, ныне уже бывший, назвал представителем элиты города хозяина ресторана, и это утверждалось в аудитории, где сидели учёные, музыканты, художники, вероятно, элита прошлого.
Язык – хранитель нравственных истин, которые определяют духовность как высшее качество человеческой жизни и делают человека человеком. В широко известном сборнике В.И. Даля «Пословицы и поговорки русского народа» есть пословица «Мало ль чего говорят, да не всё перенять»; думаю, что она и для нашего времени остаётся актуальной.
Литература:
- Сабитова З.К. Русский язык, 7 класс. – Алматы: ТОО Издательство «Мектеп», 2017. – 328 с.
- Русский язык: Методическое руководство. 7 класс.– Алматы: ТОО Издательство «Мектеп», 2017.
– 368 с.
- Курленя А. И верю я голосу свыше. – Петропавловск: «Северный Казахстан», 2010.– 480 с.
- Шестериков В. Второе зрение.– Алма-Ата: «Жазушы», 1983. – 64 с.
- Обсценная лексика в русском языке.– Википедия [Электронный ресурс]Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B1%D1%81%D1%86%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0
%B0%D1%8F_%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B8%D0%BA%D0%B0_%D0%B2_%D1
%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%B
A%D0%B5 (дата обращения 11.05.2018)
- Поразнюк С. Мат в соцсетях должен быть удалён.[Электронный ресурс] Режим доступа:https://lenta.ru/articles/2018/04/11/boyarski (дата обращения 05.2018)