КВАЛИФИКАЦИЯ СЛОЖНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Маковский Александр 4 курс специальность 5В030100 «Юриспруденция» Научный руководитель: м.ю.н Абдилов К.С.
Кокшетауский государственный университет им.Ш.Уалиханова OEP_ST@mail.ru
Уголовный кодекс РК предусматривает довольно значительное число сложных преступлений, которые совершаются посредством других преступлений-способов. Они, разумеется, всегда ниже по категории, чем основные преступления. Наиболее распространены три вида преступленийспособов: насилие, использование служебных полномочий и использование подложного документа.
В.Н. Кудрявцев правильно пишет, что, если способ совершения преступления предусмотрен в качестве самостоятельного преступления, оно не вменяется отдельно от основного преступления. Такая квалификация связывается им с правилом квалификации по конкуренции общего и части. При квалификации встают вопросы о размежевании единого сложного преступления и единого простого деяния, явившегося способом его совершения, единого сложного преступления и совокупности его с преступлениями-способами [1].
Насилие как способ совершения преступлений, посягающих на здоровье, половую неприкосновенность, общественную безопасность, хищения, формулируется в УК по-разному. В связи с этим требуется правоприменительное и судебное толкование для определения его опасности. Законодатель не менее чем в 35 статьях УК употребляет следующие словесные обороты: «с применением насилия», «с применением насилия или угрозой его применения» (ст. 151 – воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них); «с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» (ст. 178 – грабеж); «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия» (ч. 1 ст. 179 – разбой)[2].
Наибольшую сложность для квалификации представляет толкование неконкретизированного насилия. Охватывает ли оно только физическое насилие либо и угрозу его применения? В подавляющем большинстве статей УК физическое и психическое насилие (угроза) формулируются раздельно. Вместе с тем содержательно насилие в теории и научнопрактических комментариях принято понимать и как физическое, и как психическое насилие. И это резонно. Цель насилия сломить сопротивление потерпевшего и заставить выполнить требования виновника. Как правило, сначала применяют психическое воздействие на жертву. И если его оказывается достаточным для достижения преступной цели – передачи имущества при вымогательстве, сопротивления жертвы при изнасиловании подавлено, переходить к физическому насилию субъекту деяния большего смысла нет. В связи с этим, как представляется, если в Кодексе употреблен общий термин «насилие», то надо толковать его в форме и физического, и психического. Хотя, конечно, для исключения неоднозначности терминологии, неизбежно порождающей квалификационные ошибки, правильнее было бы формулировать «с насилием или угрозой его применения».
Неконкретизированное физическое насилие требует для правильной квалификации преступления уяснения степени его опасности. Она варьирует как насилие, не опасное для жизни и здоровья, т.е. легкое телесное повреждение, не повлекшее расстройства здоровья, не вызвавшее кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности. Насилие, опасное для жизни и здоровья, это умышленное причинение легких телесных повреждений, вызвавших краткосрочное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности, умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и соответствующая этим видам насилия угроза причинения вреда, опасного для жизни и здоровья.
Насилие в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 103 УК) относится к третьей категории тяжких преступлений. В связи с этим оно не может выполнять роль преступления-способа в отношении преступлений первой, второй и третьей категории. Квалифицированные и особо квалифицированные составы умышленного причинения тяжкого вреда здоровью относятся к четвертой категории особо тяжких преступлений, и поэтому исключается их роль преступлений-способов вообще каких бы то ни было преступлений. Например, разбой с простым составом охватывает физическое насилие в виде причинения легкого и средней тяжести вреда здоровью. Психическое же насилие может быть угрозой насилием, опасным для жизни и здоровья. Если насилие при совершении разбоя сопровождалось причинением тяжкого вреда здоровью, то оно не способ разбоя, а разбойное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, квалифицируемое п. «д» ч. 2 ст. 179 УК. Если бы этот особо квалифицированный вид разбоя не предусматривался в этой норме, то квалификация осуществлялась бы по совокупности разбоя и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (что было бы более правильным). В нынешней редакции ч. 1 ст. 179 УК требует ограничительного толкования способа разбоя в виде применения насилия, опасного для жизни. Такое насилие в действительности согласно ст. 103 УК является причинением тяжкого вреда здоровью. Причинение же тяжкого вреда здоровью – признак особо квалифицированного состава разбоя по ч. 2 ст. 179 УК. Созданная законодателем коллизия между ч. 1 и 2 ст. 179 УК требует ограничительного толкования физического насилия в простом составе только как опасного для здоровья, а не жизни. Еще один пример законодательного огреха, который напрямую ведет к правоприменительным ошибкам и еще раз подтверждает обоснованность совершенствования УК в сторону «разукрупнения» сложных составов на простые и квалификации их по совокупности [2].
Такое преступление-способ как использование служебных полномочий имеет большое значение для предупреждения коррупции. В связи с этим число норм УК с таким признаком, как способ совершения деяния с использованием служебных полномочий надлежит в дальнейшем предельно увеличивать. Криминологическая статистика достаточно полно высвечивает коррупциогенность таких преступлений.
При этом не имеет значения для статуса преступления-способа, использовали ли свои полномочия должностное лицо, управляющий частной организацией, служащий государственного, либо частного предприятия. Так, ч. 4 ст. 116 УК грозит пятью годами лишения свободы служащему, вследствие ненадлежащего исполнения которым своих профессиональных обязанностей произошло заражение другого лица ВИЧ-инфекцией. Такие уголовные дела, к сожалению, уже появились в отношении сотрудников станций по переливанию крови, из-за небрежности которых оказалась невыявленной ВИЧ-инфекция в донорской крови. Результат – заражение потребителей крови. В другом деле служащие станции проявили профессионализм и обнаружили инфекцию иммунодефицита в крови донора, который, зная о своей болезни, по паспорту брата сдал кровь для переливания. Его объяснение о вынужденности своего поступка из-за отсутствия у него работы и питания не повлияли на обвинительный приговор по ч. 1 ст. 116 «Заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией». Для причинения преступного вреда значим не формальный статус виновника, а содержание его профессиональной деятельности. Отсюда такое преступление-способ правильнее формулировать, как «использование своего служебного положения» или, точнее, служебных полномочий. Например, удачно сконструированы составы торговли людьми с использованием своего служебного положения (п. «и» ч. 2 ст. 128) или воспрепятствования осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий с использованием своего служебного положения (п. «б» ч. 2 ст. 146).
Использование служебного положения (полномочий) в статьях УК, где оно названо в диспозиции норм и тем самым признано преступлениемспособом, не требует квалификации по совокупности с составами о должностных преступлениях. В тех же случаях, когда данный способ совершения преступления не предусмотрен, встает вопрос о квалификации: по совокупности или как единого преступления, осложненного преступлением-способом. Таких преступлений, которые совершаются посредством чиновничьих злоупотреблений, немало[3].
Когда в статье УК назван общий субъект, а преступление-способ не обозначен, фактически же оно альтернативно может совершаться и специальным субъектом с использованием своего служебного положения, потребуется решение: наличествует единый сложный состав или совокупность преступлений. К примеру, в ст. 148 ч.2 УК предусмотрена ответственность за необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет. Хотя специальный субъект и преступление-способ «с использованием своего служебного положения» не названы, они очевидны. Только чиновник может совершить перечисленные действия, злоупотребляя своими служебными полномочиями или превышая их. Преступление относится к первой категории небольшой тяжести. Злоупотребление должностными полномочиями (ч. 1 ст. 307) и превышение должностных полномочий (ч. 1 ст. 308) относятся к преступлениям второй категории средней тяжести.
Передачи служащими органов образования и попечительства детей на усыновление иностранным гражданам приобрели характер преступного предпринимательства, совершаемого преступным сообществом. За немалые деньги в долларах и евро дети в упрощенном порядке передаются за границу усыновителям без должного обследования перспектив содержания детей. Статью 133 надо изменить, предусмотрев в ней квалифицированный состав с субъектом служащими и со злоупотреблением служебными полномочиями или их превышением как способами совершения данного преступления с санкцией не менее десяти лет. При такой конструкции не потребуется квалификации по совокупности статей.
Служебный подлог по ст. 314 УК не охватывает его использования, поэтому само по себе использование служащим подложного документа не образует состава преступления по ст. 314 УК. Но оно является специальным составом по отношению к общему составу использования подложного документа. Отсюда использование служебного подложного документа другим служащим надлежит квалифицировать по ч. 2 ст. 325 УК. Служебный подлог, как и неслужебный, предшествует преступлению, для совершения которого он производится, и поэтому квалифицируется по правилам реальной совокупности. Использование служебного подлога самим изготовителем должно квалифицироваться как служебный подлог по реальной совокупности с преступлением (или покушением на него), для совершения которого он производился. Использование же служебного подлога не его исполнителем в качестве преступления-способа соответствующего преступления не участвует в его квалификации как совокупное деяние.
В условиях рыночной экономики и интенсификации договорных отношений во всех сферах жизнедеятельности граждан и иностранных лиц увеличена опасность подлогов документов. Отношения документообразования все чаще становятся предметом изучения в уголовном праве. При этом оказывается, что квалификация подлогов, например, в системе высшего образования, решается правоприменителями и комментаторами УК по-разному. Сформирован своего рода «подложный бизнес», который открыто даже в СМИ рекламирует свои услуги с указанием их стоимости для написания курсовых и дипломных работ, кандидатских и докторских диссертаций, для поступления в вуз. Об этом все чаще пишут в газетах, а журналисты проводят эксперимент «Абитуриент» по сдаче вступительных экзаменов за других лиц. При задержании субъектов «вузовского подлога» их отпускают с миром. Ныне в либеральнодемократическую пору все оказалось дозволенным: продавать дипломы о высшем образовании, трудовые книжки, права на вождение транспорта и т.д. Нормы о подлоге документов, их использовании, а также о незаконном предпринимательстве не применяются. Налицо грубая правоприменительная квалификационная ошибка №1 – неквалификация по УК массовых преступлений ввиду либо непрофессионализма работников правоохранительных органов, либо по причине элементарной лености – нежелания выполнять свои обязанности.
Квалификационные вопросы иногда встают при оценке преступлений, совершаемых преступлением-способом в виде незаконного оборота оружия. Их суть в понимании оружия – любое или только запрещенное к обороту согласно ст. 251 УК, т.е. огнестрельного оружия, за исключением гладкоствольного, газового оружия, холодного оружия, в том числе метательного. Обрез, сделанный из охотничьего ружья, тоже запрещенное огнестрельное оружие.
Способ преступления в виде применения оружия терминологически обозначается «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» (п. «г» ч. 2 ст. 125 – похищение человека, п. «г» ч. 2 ст. 179 – разбой и ст. 237 – бандитизм). Эта формулировка не связывает деяния с оружием, запрещенным к обороту. Оно может быть любым, тем более что альтернативно к нему названы «предметы, используемые в качестве оружия». Что касается признака вооруженности в банде и вооруженных формированиях с учетом отнесения этих преступлений к четвертой категории особо тяжкого (бандитизм) и тяжкого (организация вооруженного формирования), то в них имеется в виду запрещенное огнестрельное оружие и взрывчатые вещества (ч. 1 ст. 251 УК). Они суть преступления-способы совершения бандитских нападений и создания вооруженных формирований и потому образуют единое сложное преступление, а не совокупность.
Другие преступления, где законодатель предусмотрел в качестве квалифицирующего признака «применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия», всегда являются тяжкими или особо тяжкими. Запрещенный оборот оружия относится ко второй категории преступлений средней тяжести, поэтому он выполняет роль преступленияспособа в преступлениях третьей и четвертой категорий, не образуя совокупности с составом незаконного оборота оружия (ст. 251 УК). В преступлениях же первой и второй категорий они, напротив, требуют квалификации по совокупности.
Итак, можно сделать выводы:
1. Преступления, выполняющие функции способов совершения преступления, являются компонен-тами единых сложных преступлений и квалифицируются без совокупности с основным преступлением;
2. Преступление-способ является таковым, если по тяжести на категорию ниже основного преступления. Если равно, а тем более относятся к более высокой категории, квалификация производится по совокупности
преступлений;
3. При определении принадлежности преступления к виду «преступления-способа» важно обратить внимание на его законодательную формулировку. Например, «насилие», «насилие, не опасное для жизни, здоровья человека», «насилие, опасное для жизни и здоровья»;
4. Преступления-способы могут быть и не предусмотрены в качестве обязательных элементов составов преступлений, но по содержанию таковыми являются и потому входят в состав сложного единого преступления и не требуют квалификации по совокупности. Это относится прежде всего к такому признаку, как использование служебных полномочий при наличии двух условий: единство объекта (родо-вого и непосредственного) и принадлежности к более низкой категории преступлений, нежели основное преступление. Несоответствие этим условиям ведет к квалификации преступлений по совокупности;
5. С учетом состояния коррупции в государстве при дальнейшем совершенствовании УК, следуя криминологической обоснованности реформ, надлежит предельно часто указывать в качестве конститутивного или квалифицирующего признака «использование служебных полномочий», именно широко – служебных, а не должностных или управленческих.
Литература:
1. Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 211.
2. Уголовный кодекс РК, с изм на 25.01.2011г.
3. Волженкин Б.В. Служебные преступления. Комментарий законодательства и судебной практики. – СПб., 2005.