РИТУАЛ ВОЗВЕДЕНИЯ В ХАНСКОЕ ДОСТОИНСТВО:
ПРОБЛЕМЫ ТРАНСФОРМАЦИИ ФОРМЫ И СОДЕРЖАНИЯ
Т.Т. Далаева —
к.и.н., доцент КазНПУ им.Абая
Обычаи и обряды народа составляют часть нравственности его. Познание оных столько же нужно для политика, как и для историка. Из описания обычаев наблюдательный ум может извлекать истины очень важные.
А.И.Левшин [1]
Политический механизм функций государственной власти связан с осуществлением определенных официальных ритуалов. Как правило, официальные ритуалы оформляют действия по осуществлению каких-либо конкретных функций государственной власти.
В данной статье на основе архивных источников и опубликованных материалов будут рассмотрены особенности ритуала возведения в ханское достоинство в казахском социуме в XVIII – перв. четв. XIX в., проанализирован процесс трансформации формы и внутреннего содержания данного ритуала.
Изучение конкретных событий прошлого отечественной истории приводит к необходимости детального рассмотрения отдельных явлений с целью выявления содержания их в изучаемое время. В этом смысле изучение процедуры возведения в ханское достоинство становится востребованным в плане дальнейшего исследования проблем присоединения Казахского края к Российской империи. Основной фокус изучения направлен на процесс эволюции формы и содержания данного ритуала во взаимосвязи и под влиянием политики Российской империи в отношении казахского социума в рамках ее внешнеполитического центральноазиатского вектора.
В традиционном казахском обществе в период самостоятельного существования сложилась особая традиция избрания хана. Мухтар Магауин так описывает этот ритуал: «Эта торжественная церемония обычно проводилась в пятницу, под ясным небом. Собравшийся народ, будь то пеший или всадник, располагается широким майданом с площадкой посередине, устланной дорогими коврами, разноцветными текеметами и сырмаками, шелковыми одеялами. Это место называется «торь»— самое почетное место. Его занимают тремя-четырьмя рядами вкруговую по степени своей значимости и важности представители высшей знати, которые непосредственно принимают участие в выборах. В самом центре стелется изготовленная именно для этого торжества тонкая белоснежная кошма, края которой подшиваются золотыми нитями.
После того, как собравшиеся успокоятся и установится тишина, с места поднимается наиболее известный на всю Орду, самый авторитетный и уважаемый аксакал и извещает народу решение Великого совета улуса, называет имя будущего хана, который, поддерживаемый двумя виднейшими представителями знати, выходит на середину и восходит на белую кошму. Затем он останавливается на середине кошмы, поворачивается лицом в сторону Мекки и садится, поджав под себя ноги. Теперь начинается вторая, предназначенная для всего народа, самая решающая часть церемонии.
По очереди начинают выступать перед собравшимися бии-ораторы, военачальники-батыры, отдельные султаны, также претендующие на ханский трон. Все речи в основном посвящаются выдающимся качествам будущего хана. Подчеркивается благородство его родословной, берущей начало с солнцеподобного Чингисхана; вспоминаются славные деяния других, более поздних предков во имя нации; особое внимание обращается личным качествам самого будущего хана: восхваляются его мудрость, справедливость, храбрость, полководческий талант, известные народу героические дела.
Обычно каждое выступление сопровождается поддерживающими выкриками собравшихся, которые бурно выражают свою радость, согласие. Несогласие тоже проявляется открыто. В таких случаях возможен и весьма нелицеприятный для будущего хана разговор, если в его биографии, поступках имеется для этого повод. Наряду с добрыми пожеланиями могут быть высказаны и обиды, и огорчения. Для любого человека любого ранга, пришедшего на выборы, для выражения своего мнения ограничений нет. Ибо избрание хана — дело общенародное. Но все же предварительно продуманная, совместно обсужденная церемония, как правило, проходит «по сценарию». Народ в основном выражает свои пожелания, свою поддержку будущему хану.
Затем религиозный глава улуса от имени аллаха и духов предков, всего народа читает соответствующую молитву. После этого к кошме, на которой сидит будущий правитель, подходят четыре заранее назначенных, также пользующихся в народе особым авторитетом и уважением, представителя знати, которые поднимают углы кошмы выше своих голов и вновь опускают на землю. Именно этот жест — кульминация процедуры провозглашения хана. Именно этим актом вручается человеку верховная власть в стране, поэтому понятие «поднят на белой кошме» означает «стал ханом.(выделено нами – Т.Д.)
С этого момента начинаются всеобщие поздравления в адрес нового правителя. Непосредственные участники выборов, способствовавшие избранию ханом именно его, группами подходят к нему и неоднократно поднимают его над собой. На хана, на собравшихся разбрасывается шашу из золотых и серебряных монет.
Затем знатные выборщики раздевают хана, оставив на нем только нательное белье, одежду выше пояса делят между собой четыре человека, поднимавшие углы белой кошмы, а остальная одежда разрывается буквально на куски и в память об этом великом событии раздается остальным членам совета по выборам хана.
Тут же приносят специально сшитый ханский наряд: золотой колпак, парчовый халат, вышитые узорами брюки, позументом — сапоги. Уважаемые аксакалы одевают хана в эту одежду, навешивают на него все виды оружия и сажают на скакуна-красавца. Теперь хан Казахской Орды стал полноправным правителем страны и народа»[2,199-201].
Ханский титул прямо не передавался по наследству, а мог быть приобретен лишь в результате официального акта избрания, провозглашения ханом какого-либо султана на многолюдном собрании (курултае) казахской знати путем торжественного обряда его вознесения на белой кошме[3,121].
Первые изменения в процедуре возведения в ханское достоинство наблюдаем в связи с избранием Нуралы в ханы после смерти Абулхаира.
Сведения о том, как решался вопрос о передаче ханского титула, мы находим в записях от 1748 г. у переводчика Я.Гуляева: «29 числа того ж сентября призвал нас Джанбек тархан к себе, когда у него и каракалпацкой Хелветшех Муратшихов, да еще каракалпацкой же солтан, именем хан Ходжа Сарт Ахунов сын… сидели, при чем я ему от г.тайного советника и брегадира такожде о смерти ханской сожаление, а ему поздравление и обнадеживание высочайшею милостию ея и.в. объявил. …ныне де мы Меньшей Орды с биями и батырями советовать и согласие иметь будем, и, что с высочайшим ея и.в. соизволением сходно будет, то и учиним от себя с прошением о определении в ханы Нурали салтана знатных людей пошлем, однакожде ныне для утверждения нашего ветренаго народа в ханы и бес того назначим, ибо де по обычаю диких наших людей бес того обойтись невозможно, да и то более для того что при назначивании в ханы бывают подарки»[4, 269]. Далее он сообщает: «Октября 2 при ханше киргис-кайсацкой совет окончался и на оном Нурали салтана выбрали в ханы, в чем ево прочитанием, по своему обычию, молитвы и утвердили и во всем на ево волю склонились, при чем от него, салтана, несколько сукан и канф и раздарено. Однако ж тот выбор учинили не так, как у них прежде сего бывало публично, но токмо выбранными из всех родов 10-тю человеки знатными биями, да и то в ханской кибитке. А об отправлении нас и как писать от знатных биев о учинении Нурали салтана на место отца своего, Абулхаир хана, ханом же прошение ко двору ея и.в., в том во всем все бии и знатные старшины и в окресности ханши находящиеся киргисцы положились на ево, Нурали салтанскую, волю и потом на другой день розъехались, которых было всех разных чинов более 1000 человек»[4, 270].
Через три дня, 5 октября 1748 г. ханша Попай, вдова хана Абулхаира, обратилась к императрице Елизавете с просьбою об утверждении султана Нуралы ханом: «Наместо оного мужа моего, Абулхаир-хана, по совету обретающихся для наших дел вашего и.в. тайного советника и ковалера Неплюева и брегадира Тевкелева и всего нашего киргис-кайсацкого народа по наследству большаго сына моего Нурали-солтана в ханы выбрали. 3-е. И хотя народ наш оного сына моего Нурали-солтана в ханы и выбрали, токмо я, нижайшая, без особливого высочайшего Вашего и.в. указа главным ханом ему быть позволить не в состоянии. …на то ево ханство наградить ево вашего и.в. высочайшею за золотою печатью грамматою»[5, 408]. (сохранена стилистика письма XVIII в.- Т.Д.) Письма к императрице Елизавете с просьбой утвердить Нуралы в ханском достоинстве были отправлены и от имени самого Нуралы, а также от имени биев и батыров Младшего и Среднего жузов (всего было приложено 33 подписи с печатями и тамгами)[5, 409-410].
Таким образом, процедура выбора хана после смерти Абулхаира впервые осуществлялась в условиях протектората Российской империи, в связи с чем наблюдаем, что процедура избрания и процедура утверждения в ханском достоинстве происходит отдельно, как и было ранее, но теперь меняется форма процедур и отчасти их содержание: кандидатура хана должна быть согласована с российской стороной, количество участников курултая значительно сократилось, и утверждение подкрепляется специальным документом – патентом на ханское достоинство со стороны верховной власти.
На территории Среднего жуза, когда пришло время оформления ханского достоинства Абылая, процедура его избрания и утверждения имела свои особенности осуществления. Как описывает этот факт И.Андреев, прослуживший во второй половине XVIII века более 50 лет на границе Южной Сибири и Казахской степи [6, 7]: «§ 20. Когда Аблай-салтан положил намерение увеличить себя славою и принять ханское достоинство, то соглашены были от него многих волостей салтаны и старшины и простого народа множество. Которые, съехавшись, сели все на посланных коврах и кошмах кругом ряда в три и четыре по старшинству достоинства и знатности родов, а его, Аблаясалтана, посадили в середину на самой тонкой и белой кошме. После чего, учинили приговор, выхваляя все его храбрости, проворство и защищения, и приписывали похвалы в одержанных им победах, коих он однакож нигде не имел, кроме токмо, что частые нападения делал на диких киргисцев, и в 1755-м году гнал утесненных от китайцев калмыков, где и уступлены ему были от китайцев зюнгорские места во владение. Да в 1771-м году разбил шедших из России калмыков и получил их множество в плен. Учиня сей приговор, что он, Аблай, достоин быть ханом, встали четыре человека знатных старшин, и, подняв его на сей кошме, посадили себе на головы, и потом спустили, по которому примеру учинило сие и все собрание. Напоследок, сняв с него верхнее и богатое платье и изодрав в лоскутки так, что всякий был доволен, хотя и досталась иному одна нитка, с восклицанием достоинства его на ханство; каковой обряд они чинят и по принятии ими к себе салтана в волости для командования ими. Потом подали на великих оловянных блюдах бурчоное мелкое мясо, которое он должен был давать каждому человеку в рот по горсти, а напоследок поднесли по чаше кумысу, чем сие торжество и кончилось»[7,36-37].
Только в 1778 г. хан Абылай сообщает императрице Екатерине II об избрании его ханом: «Великая государыня, изволите быть известны, што отец и братья наши при жизни своей были султанами, а ныне все владения моего киргизцы и протчие владетели удостоили меня ханом»[8.95]. Левшин А.И. в своем труде дает следующую характеристику данным обстоятельствам: «Уверенный в своих достоинствах, он (Абылай – Т.Д.) искусно привлекал к себе приверженцев важностию своею и осторожным поведением, грозил врагам (Известнейший из них был сын Барака султан Дайр, который жаловался оренбургскому губернатору, что Аблай несправедливо присваивает себе ханское достоинство) своею силою и признавал себя, смотря по нужде, то подданным русским, то китайским, а на самом деле был властитель совершенно независимый. Это сделалось особенно приметным после 1771 года, когда он стал менее заботиться о сохранении наружной покорности своей России, менее лицемерить и начал явно называться ханом.
Правительство русское вопросило его, почему принял он сей титул. Аблай смело отвечал, что приобрел оный победами над тургутами и по смерти Абульмагмета, избранием не только от всех орд киргиз-казачьих, но и от туркестанцев и ташкентцев, прибавляя, что подобно независимым предкам своим и предшественникам, в достоинстве казачьего хана, намерен жить в Туркестане при гробе Хаджи-Ахмета (Хаджи-Ахмет, похороненный в Туркестане, почитается киргиз-казаками одним из первых святых). Уже поздно было тогда напоминать Аблаю об обязанностях верноподданного. Надобно было искать средств, по крайней мере, поддержать в ордах киргизских мнение, что нельзя сделаться ханом оных без посредства России, а потому императрица приказала отправить к Аблаю чиновника, который бы частным образом склонил его просить утверждения от правительства российского в новом своем достоинстве. На предложение сие он согласился и объявил, что пошлет в Петербург сына своего султана Тугума. 25 ноября 1777 года велено ему официально объявить о соизволении императрицы на принятие его прошения, если он пришлет оное на письме, а не на словах. В противном же случае сына его обратить с границы в орду»[9]. Через некоторое время, на 69-м году жизни хан Абылай умирает.
Не позднее 23 августа 1781 года Султан Среднего жуза Вали обратился с прошением к императрице Екатерине II с просьбой об утверждении его ханом: «… во исполнение сей всемилостивейшей Вашей воли все нашей Киргис-кайсацкой орды солтаны и простой народ, учиняя общественной совет, хотя в ханское достоинство меня наименовав утвердили и правление отца моего мне вручили. Но я, полагая существенную на высочайшую милость надежду, что в сем звании буду утвержден, а потому всеподданнейше и прошу означенное Аблай-хана достоинство мне пожаловать»[8, 103]. Известно, что со стороны российской администрации был прислан «коллежский ассесор и Троицкой пограничной таможни директор Чучалов с высочайшею е.и.в. грамотою к солтанам, старшинам и всему той орды народу для объявления всемилостивейшаго е.в. благоволения о выборе на место умершаго Аблай-хана со общаго всех согласия другаго достойнаго человека, и ково они изберут, то о утверждении ево в сим достоинстве прислали б от всего общества к высочайшему е.и.в. двору нарочных посланников с приличным случаю прошением»[8, 105]. Очевидно, что Вали султан принимает ханское достоинство уже не совсем самостоятельно, в отличие от своего отца, хотя по-прежнему соблюдается условие созыва курултая. Процедура утверждения его в ханском достоинстве произошла в начале ноября 1782 года. По сведениям И. Андреева: «§ 23. По кончине Аблай-хана по Высочайшему Ее Императорского Величества соизволению, 1782 года ноября в 1-й день возведен на ханское достоинство сын его, Вали-хан, в присутствии нарочно для того прибывшего в крепость св. Петра г. генерал-поручика и правителя наместничества Иркутского и Кольшанского и кавалера Якобия и прочего генералитета. И он, Вали-хан, учинил в верности подданства Ее Императорскому Величеству торжественную присягу чрез нарочно привезенного из Казани ахуна, при коем торжестве и прочих было салтанов 15, старшин, биев и батырей 120, простого народа до 500 человек. При учинении присяги было угощение и торжество; причем объявлены ему присланные на сие достоинство от Ее Императорского Величества грамота, сабля, шуба и шапка, которые принял он с чувствительною благодарностью и восторгом. О всей же сей церемонии и обряде в крепости св. Петра у пограничных дел находится описание. Но как не всякому любопытному читателю иметь там справку, почему во удовольствие, что по тому обряду происходило, кратко здесь и объявляется что: присяга читана оному чрез ахуна, а он, Вали-хан, стоял на коленях, и ахун откорон держал на его голове, а сверху был прикрыт знаменами. По окончании сего, поднесена ему грамота и знаки. И по возложении оных от российских войск сделана честь при игрании музыки и при пушечной пальбе. Для угощения был великолепный стол и вокальная музыка. При питии за здравие была пушечная пальба, а в вечеру — бал. Потом препровожден в лагерь его с конвоем одного эскадрона Сибирского драгунского полка и легких казаков, тоже при пушечной пальбе, равно как был и встречаем, где он находился трое суток. И ему, Вали-хану, производится отцовское как денежное, так и хлебное жалованье каждогоднее»[7, 38-
39].
Описанная процедура возведения в ханское достоинство, в целом, будет сохранена в последующие годы и более четко расписана в сенатском указе «О обрядах выбора и утверждения Киргиз-Кайсацких Ханов в их достоинстве» № 17080 от 9 ноября 1792 г. Этот указ будет подготовлен в связи с тем, что в Младшем жузе встал вопрос о необходимости выбора и утверждения нового хана после смерти Нуралы хана. Реформа О.А.Игельстрома не нашла поддержки со стороны высшей власти, а назначенный новый губернатор А.Пеутлинг подготовил рапорт, на основе которого и был принят указ.
В этом указе были отдельно описаны «обряд выбора Киргиз-Кайсацких Ханов» и «обряд утверждения Киргиз-Кайсацких Ханов в их достоинстве»[10, 369-374]. Приведем некоторые пункты из этого указа:
«Обряд выбора Киргиз-Кайсацких Ханов 1. по получении Главным Начальником в Губернии высочайшего Ея императорского величества повеления на избрание вновь Киргиз-Кайсацкого Хана, немедленно предлагает он учрежденным по Орде Расправам, о обнародовании сего монаршего к народу Киргизскому благоволения, назначая день к собранию лучших токмо людей, от народа доверенность имеющих, для торжественнаго по обыкновению избрания Хана на месте под городом Оренбургом в степи, какое главный начальник в губернии заблагорассудит; на собрание же лучших, от киргизкайсацкого народа доверенность имеющих людей, полагается время не меньше трех месяцев, дабы об оном все известясь, успели съехаться на назначенное место для столь важного дела.
2. По прибытии Главнаго начальника в губернии в Оренбург, посылает он за три дни до назначенного к выбору, Офицера с Переводчиком и достаточным конвоем, для объявления Султанам, управляющим родами, главным и частным Старшинам, Расправным судьям и лучшим Беям и Батырям о его прибытии, приглашая желающих иметь с ними свидание на завтрашний день к обеденному у него столу.
3. Собирающиеся в оный день к Главному начальнику в Губернии Киргизскайсацкие чиновники принимаются отряженными к тому Штаб-офицерами и Переводчиками и отводятся в пространную залу, где занимаются ласкавою беседою, доколе не выдет к ним препровождаемый всеми в крепости находящимися воинскими и гражданскими чиновниками, Главный Начальник в Губернии, который, изъявя удовольствие свое видеть их в собрании, изъяснит им, что как по Всемилостивейшему Августейшей Монархини о благе Киргизкайсацкого народа попечению, собрались они для избрания себе в особе Хана новаго Правителя, то он несомненно надеется, что при благоговейнейшей их признательности к милосердной устроительнице их блаженства, выбор их падет на достойнейшаго в верности к Ея Императорскому величеству и в усердиех общенародной пользе благонадежнейшаго мужа; почему и могут они надеяться Всемилостивейшаго подтверждения Ея И.В. того их единогласного избрания; после сего угощены будут как киргизкайсацкие, так и российские чиновники обеденным столом, сколько место позволит, самим Главным Начальником в губернии…
4. День избрания по утру в 8 часов ознаменован будет тремя пушечными выстрелами, по которому сигналу Штаб-офицер с пристойным парадом отправится к стану киргизскому для объявления в нем, что того дня избрание Хана будет, почему и имеют выехать на назначенное место…
5. По прибытии Главнаго Начальника в Губернии в собрание, приказывает он прочесть всенародно Высочайшую е.и.в. о избрании Хана к киргизкайсацкому народу грамоту, по выслушании которой, при повторении им увещания о избрании достойнейшего, объявляет собранию, дабы, они по обыкновению своему к оному приступили, а сам со свитою отъезжает на некоторое разстояние, оставляя им к выбору полную свободу.
6. Между тем Главный Начальник прикажет в приличном месте для Хана и его свиты разбить особливый лагерь и в нем для Хана поставить самую хорошую палатку, устланную коврами и кибитку.
7. По совершении выбора, доносят о том главному начальнику в губернии чрез депутацию, из двух Султанов и нескольких Старшин состоящую, почему оный приказав ознаменовать выбор 50 пушечными выстрелами, пошлет штаб-офицера в собрание поздравить вновь избраннаго Хана и пригласить его переехать в разбитый заблаговременно для него со свитою лагерь, а оттуда к Главному начальнику в губернии в посылаемом за ним экипаже к обеденному столу, к которому приглашаются также султаны и прочие лучшие люди»[10, 370-371].
«Обряд утверждения Киргиз-Кайсацких Ханов в их достоинстве.
1. По возвращении отправленных к престолу е. и. в. от хана и народа киргизкайсацкого депутатов и по получении высочайшаго ея повеления на торжественное от лица ея величества утверждение вновь избранного хана, с доставлением от правительствующего сената утвердительной монаршей грамоты и знаков ханскаго достоинства, как то: шубы собольей, шапки чернобурой лисицы и сабли, главный начальник в Уфимской губернии чрез письмо свое уведомить вновь избраннаго хана о сем высочайшем к нему е. и. в. благоволении, отправя к нему для почести штаб-офицера с переводчиком и назначив день и место к торжественному утверждению его в ханском достоинстве, и учинению верноподданнической его присяги, предложить учрежденным по орде расправам о обнародовании о сем по всей орде, дабы Султаны, Старшины и лучшие люди к тому времени на назначенное место собраться могли.
2. Накануне назначенного дня к торжеству утверждения сообщается начальнику войск, дабы в оный день положенное оных число было в строю и в прочих назначенных местах; также чрез управу благочиния возвещается всем чиновникам, в крепости находящимся, дабы на утрие к главному начальнику в губернии собрались.
3. День торжества утверждения хана и учинения им верноподданнической присяги ознаменован будет тремя пушечными выстрелами, по которому сигналу наряженный штаб-офицер с переводчиком и конвоем отправится к хану с уведомлением начинаемого торжества…
4. Главный начальник в губернии, прибыв в собрание, устроенное уже вокруг места, украшеннаго коврами, полуцыркулем, краткими словами объявит всем, что е.и.в., всемилостивейшее утвердить соизволила, и на то ханское достоинство пожаловать патент и особливые знаки сего достоинства, и чтоб они тот ханский патент и высочайшую к ним императорскую грамоту слушали со вниманием, которые потом как на русском, так и на татарском языках, прикажет прочесть в слух, потом предложено хану будет о учинении присяги, для чего он на уготованных коврах станет на колени, и первенствующий там из магометанскаго духовенства будет оную читать в слух, по присланной из Правительствующаго Сената форме, а хан повторит ее за ним в слух же слово в слово. По окончании присяги, должен новый хан поцеловать куран и поднять на голову, а потом встав, в присяге приложить свою подпись и печать.
5. По совершении сего, при продолжаюшейся к ознаменованию таковаго торжества, для неувядаемой славы е.и. в. благодеющей монархини и в благоговейнейшее признание матерняго ея всещедраго попечения о верноподданном ей народе, пальбе из 101 пушки, из ружей троекратнаго беглаго огня, при звуке труб и литавр; чрез наряженных чиновников надета будет на хана соболья шуба, сабля и шапка; патент же вручит ему сам главный начальник в губернии, который должен хан поцеловать и поднять на голову. Наконец последует от всего собрания хану поздравление, и главный начальник пригласит хана, султанов и всех чиновников киргизских к обеденному столу, обещая за ханом выслать экипажи.
6. Приезд хана в крепость происходит прежде упомянутым порядком в присланных за ним каретах, с прибывшим с оными для препровождения его штаб-офицером и приближенными султанами, при прежнем же для почести конвое; прочие ж султаны будут ехать верхами по обеим сторонам кареты, а старшины и свита киргизцов позади конвоя. При въезде хана в крепость, для почести его, яко уже е.и.в.-м всемилостивейшее утвержденнаго, выпалено будет из 10 пушек, установленныя ж в строй воинския команды сделают ему на караул с барабанным боем, при звуке труб и литавр, а командующий оными подъехав к экипажу по обряду и сделав салютацию, препроводит его до дома Главнаго Начальника в губернии.
10. Чрез два дни после сего торжества приглашен будет Хан с Султанами и прочими людьми для нужных на то время к благоустройству киргизкайсацкой орды переговоров, по окончании которых, для показания сему народу российских веселостей, будет в доме главнаго начальника в губернии по билетам для киргизских и российских чиновных людей бал и ужин.
11. Предоставляются потом дни на нужныя с обеих сторон распоряжения и письменныя и взаимныя объяснения объяснения всего ко исполнению или подробнейшему разбирательству относящагося; после чего в четвертый созывается хан с киргизским лучшим обществом на прощальный пир, который отправляется тем же порядком, как и при выборе ханском. После сего Главный Начальник в губернии, пожелав хану счастливого и ко благоденствию ввереннаго ему народа расположеннаго правления, объявляет собранию, что могут они возвратиться по своим местам.
12. По совершении всего вышеописанного обряда, Главный Начальник в губернии обязан немедленно об оном сделать е.и.в. всеподданнейше донесение и в правительствующий сенат обстоятельно отрапортовать, а соседственным гг. генерал-губернаторам сообщить»[10, 372-374].
Таким образом, представленное подробное описание процедур выбора и утверждения в ханском достоинстве показывает, что теперь эти процедуры должны выполняться в соответствии с требованиями российского законодательства. Процедура выбора сохраняет необходимость созыва курултая, правда теперь лишь в том месте, где определит местная российская администрация. Процедура утверждения в ханском достоинстве теперь не включает поднятия хана на кошме, включены новые обязательные элементы, такие как зачитывание патента на ханствование, подписание присяги на верность, сопровождение пальбой из пушек и через два дня переговоры и бал в доме главного начальника края.
Последующие изменения в процедуре выбора в ханы произойдут в связи с увольнением хана Айшуака (Айчувака) и назначением на его место его сына, султана Жанторе в 1805 г.
Из рапорта от 30 апреля 1805 г. оренбургского военного губернатора, князя Г.С. Волконского императору Александру I об увольнении хана Айчувака и назначении на его место султана Жанторе: «Ежели благоугодно будет вашему и.в., снисходя на прозьбу Айчувак хана, его отставить и на место его пожаловать сие достоинство султану Джантюре, я осмеливаюсь представить мое всеподданнейшее мнение для производства сего дела.
1. Айчувак хана уволить ныне же.
2. О сем увольнении и о соизволении вашего и.в. избрать новаго хана обвестить всех султанов, биев и протчих родоначальников Киргиз-Кайсатския Меньшия Орды, пригласив их для сего выбора съехаться в сентябре месяце нынешняго году к Оренбургу.
3. Бывший прежде обряд при выборе ханов, состоявший из 2-х съездов: первый, для выбора хана, а другий,- для подтверждения онаго с посылкою и 2-х депутатств ко двору, я полагаю переменить, т.е.,
4. Совершить выбор хана и утверждение онаго в 1 съезд, и для сего,
5. Жалованную грамоту на ханство и другие обыкновенно ханом жалуемые в сих случаях вещи доставить сюда до начатия выборов.
6. Видя во употребленной при возведении хана Айчувака сумме до 16 000 руб. много напрасных издержек, я полагаю 10 000 руб. на издержки при выборе и утверждении новаго хана довольно достаточными, по сему,
7. Назначить место откуда сию сумму получить и,
8. Депутатство отправить одно уже с верноподданническою благодарностию от новаго хана за выбор и всевысочайшее вашим и.в. утверждение.
Все сие предая высочайшему вашему и.в. благоусмотрению, долгом поставляю пополнить, что своевольство киргизцов и безпорядки в степе между ими требуют непременно принятия мер ко введению там устройства, для чего перемена хана и возведение в сие достоинство султана Джентюрю почитаю необходимостию»[11, 225-226].
Получив высочайшее одобрение князь Г.С.Волконский приступил к реализации плана по замене одного хана другим. В частности, им было объявлено следующее: «Почтенные султаны, бии, старшины и весь киргиз-кайсацкий народ! Изберите со всякого рода и … по одному из главных родоначальников, и отправьте ко мне оных в Оренбург, как для показания ими средств к возстановлению порядка в Орде; так и для избрания нового хана на место настоящего престарелого Айчувака, который по крайней слабости здоровья и следственно по невозможности управлять киргизским народом просит у престола Его Императорского Величества Всемилостивейшего себе увольнения от сей должности. Срок к съезду родоначальников назначаю я август месяц… Г.С.Волконский»[12. л.117-117 об.]. Затем дополнительно было объявлено: «Родоначальники и киргизцы! Я объявляю всем, что все имеющие прибыть по сему приглашению к Оренбургу будут под покровительством российского правительства, под защитою моею как посреди степей Ордынских, так и около границ наших, хотя бы были в числе их и из самых виновнейших родов… но те роды, которые не отправят посему объявлению родоначальников к Оренбургу для собственных их выгод, и тем покажет себя неповинующимися воле Великого монарха – все таковые ослушники навлекут на себя справедливый гнев Августейшаго императора России и строжайшим образом будут наказаны.
Оренбург мая 10 дня 1805 года.
Генерал от кавалерии, Оренбургский военный губернатор, управляющий Гражданскою частию по сей губернии, начальствующий Пограничным Оренбургским краем, инспектор Войск в Оренбургской инспекции состоящих… Г.С.Волконский»[12. л.118 – 118об.].
Эти призывы оренбургского военного губернатора свидетельствуют о сложной политической обстановке в этом крае, так как шла борьба за ханское достоинство между султаном Жанторе и султаном Каратаем Нуралиевым.
Обратимся к сведениям, записанным в журнале от 15 сентября 1805 г., составленного в Оренбурге, о возведении в ханы султана Жан-торе и о примирении нового хана с султаном Каратаем: «… военный губернатор, обвестив о сем увольнении хана, султанов, биев и прочих родоначальников особливыми предписаниями, вместе с сим приглашал их собраться к сентябрю месяцу как для избрания новаго хана, так и для придания им правил о возстановлении в Орде спокойствия. Султана же Джантюрю пригласил в Оренбург в начале августа для некоторых переговорах об ордынских обстоятельствах.
20 августа приближились к Оренбургу многочисленныя толпы киргизцев с их родоначальниками и письменно изъявили как свою благодарность за попечение о возстановлении спокойствия кн.Волконскому, так и желание учредить в Орде порядок. С сего времяни стечение народа ежедневно увеличивалось, и к 29 августа число киргизцев было уже более 5000 человек.
…По собрании всех главных родоначальников, биев, старшин и знатнейших киргизцев, кн. Волконский за 2 дня до назначенного к выбору посылал офицера с переводчиком для приглашения к себе из почтеннейших по Орде султанов, биев, старшин и уважаемых киргизцев к обеденному столу.
… Главнокомандующий кн.Волконский по учинении обыкновеннаго приветствия объявил родоначальникам, что его и.в., всемилостивейший государь, снисходя на всеподданнейшее прошение хана Айчувака, высочайше указать соизволил уволить его с пенсионом по смерть, по 1000 руб. в каждый год, а на место его избрать в ханы достойнейшаго и блаонадежнаго мужа в верности к его и.в. и отличнейшаго в усердии к общенародному спокойствию и благоденствию, не давая вовсе знать, на кого жребий выбора упасть должен.
1 сентября поутру, в 8 часов, день избрания ознаменован был 3-мя пушечными выстрелами с бастиона от Уральских ворот. По сему сигналу штаб-офицер, особенно назначенный военным губернатором, отправился в степь для объявления избрания хана с переводчиком и 2-мя офицерами, при 4-х взводах Тептярскаго полку с 2-мя трубачами. При приближении к стану штаб-офицер ехал впереди, подле его с левой стороны, оставаясь на поллошади, переводчик, позади 2 офицера, а потом тептярские козаки взводами, церемониальным маршем и с игранием похода. Пришедши к стану, по команде выстроен фронт, и штаб-офицер с переводчиком и офицерами, спешившись, объявили с должною пристойностию родоначальникам, что того дня будет избрание хана. По сему объявлению родоначальники обвестили всех киргизцев, чтобы собрались на назначенное место, а штаб-офицер по собрании киргизцев возвратился с донесением о сем к главному начальнику.
По получении донесения ген. от кавалерии, кн. Волконский в превождении всех в крепости находящихся военных и гражданских чиновников с приличным конвоем отправился на место собрания киргизскаго, в 8-ми верстах от Оренбурга. Конвой же сей составляли сотня Тептярскаго, сотня Оренбургскаго козакских полков и сотня отборнейших башкирцов при их чиновниках; на марше тептяри и козаки составили колонны из взводов; башкирцы же следовали лавою с леваго фланга, равняясь с колоннами.
По прибытии в собрание многочисленнаго киргизкайсацкого народа военный губернатор объявил всенародно, что высочайшая воля всеавгустейшаго монарха есть, чтобы в Меньшую Киргизкайсацкую Орду на место всемилостивейшее уволеннаго от ханской должности престарелого Айчувака хана, по глубокой его старости, избран был ханом достойнейший, который бы охранял их спокойствие и старался о благоденствии всего подвластнаго ему народа, и чтобы все родоначальники и киргизцы, по древнему своему обыкновению, приступили к избранию. По объялении сего главный начальник удалился от собрания на некоторое разстояние, предоставя им полную свободу к выбору. Между тем приказал для хана и его свиты разбить особливый лагирь и в нем поставить палатку и кибитку, усланныя коврами.
В короткое время после сего прибыло к военному губернатору депутатство, состоящее из султанов, биев и старшин с донесением, что все киргизские роды избрали единодушно султана Джентюрю ханом; почему военный губернатор послал штаб-офицеров поздравить вновь избранного хана и пригласить его с султанами, старшинами и лучшими людьми переехать в приготовленный лагерь, а оттуда к обеденному столу и в то же самое время по данному сигналу приказал ознаменовать выбор 51-м пушечным выстрелом с полуденнаго фаса Зауральскаго меновнаго двора для неувядаемой славы благодеющаго повсюду монарха…» [11. 230-232].
Содержание описанных событий соответствует предписанным законодательным нормам Российской империи по данному вопросу, только теперь две процедуры совмещены в одно собрание. Да и при внешней самостоятельности выбора нового хана понятно, что избрана будет та кандидатура, которая предварительно была согласована с вышестоящими инстанциями.
Новое избрание хана состоится в 1812 г., до этого после смерти Жанторе в 1809 г. некоторое время никого не возводили в ханское достоинство. Это было связано с серьезным притязанием султана Каратая Нуралиева на должность хана, однако официальные власти в лице российской администрации остановили свой выбор на кандидатуре брата хана Жанторе, султане Шергазы (Сергазы).
Описание этого события дает в своей книге «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей» А.И.Левшин:
«Для любопытных читателей, мы представим в пример описание торжества, с которым в 1812 году был возведен близ Оренбурга в ханы бывший султан Меньшей орды Ширгазы, сын Айчуваков.
По получении известия об утверждении избрания Государем императором военный губернатор оренбургский, князь Волконский, назначил день для торжественного возведения и дал знать как самому хану, так и знатнейшим султанам, родоправителям и старейшинам киргизским, чтобы они к 23 числу августа прикочевали с народом к левому берегу Урала.
22 августа один штаб-офицер с несколькими обер-офицерами и переводчиками послан был в степь объявить приблизившемуся к границе хану, что на другой день будет торжество.
23 числа начало церемонии возвещено в 7 часов утра тремя пушечными выстрелами с крепости. В 8 часов один штаб-офицер с двумя обер-офицерами и конвоем приехал сказать Ширгазы, что приготовления кончены и что его просят отправиться на место торжества.
Между тем посланы были к нему карета и две коляски. В карету сел он сам с одним султаном, с присланным к нему штаб-офицером и переводчиком, коляски наполнялись почтеннейшими султанами и приближенными. Впереди ханской кареты ехали два офицера с четырьмя урядниками, сзади оной — 50 казаков. За прочими экипажами следовали толпы конных киргизов.
В то же самое время, когда отправился хан от своей кибитки, выехал под данному знаку и военный губернатор из крепости. По прибытии обоих на место торжества стоявшие в ружье войска отдали честь, забили в барабаны и заиграла музыка. Войска при сем были следующие: 200 казаков оренбургских, один полк тептярский, 300 башкирцев, гарнизонный полк пехоты и артиллерийская рота.
Тотчас по приезде военный губернатор, взойдя вместе с ханом на приготовленное возвышение, объявил всему собравшемуся народу Высочайшую волю Государя на утверждение Ширгазы и велел читать императорскую о том грамоту на русском и татарском языках.
Потом хан стал на ковре на колени и произнес торжественно пред Ал-Кораном присягу в верности России, повторяя слова оной вслед за читавшим ее по утвержденной форме первенствующим из магометанского духовенства. В заключение поцеловал он Коран, поднял его на голову и, встав, приложил к присяжному листу вместо подписи печать свою.
После того произведены были 21 выстрел из орудий артиллерии, бывшей в строю, и 11 выстрелов из шести орудий с крепости; из ружей пущен беглый огонь, барабаны зазвучали, и музыка опять заиграла. Между тем надели на хана присланные для него от двора соболью, богатою парчою покрытую шубу, шапку и золотую саблю с надписью его имени. Шапку надевал на него генерал-майор, шубу — полковник, а саблю — подполковник. Наконец, военный губернатор вручил ему императорскую грамоту на ханское достоинство и он, поцеловав ее, поднял на голову.
Тут все разъехались, но в 4 часа пополудни военный губернатор опять прислал к хану карету и коляски, для приглашения его со свитою к обеду. При входе его в комнаты заиграла музыка, за обедом, после императорской фамилии, пили за его здоровье с пушечного пальбою; после обеда дан был бал. На другой день киргизы были угощаемы в степи без церемоний. На третий день в степи же сделан им прощальный обед и роздано множество подарков»[9].
В целом, все основные действия по этой процедуре повторяют предыдущую процедуру выбора и утверждения в ханском достоинстве хана Жанторе. Однако, если обратиться к той части степи, где еще не были сильны позиции российской администрации, то там мы наблюдаем традиционную церемонию возведения в ханское достоинство. Так, «в 1815 г. Абул-Газиз умер, и несколько дней спустя его сын Арын-Газы был избран ханом в Джанкенте. Состоялась церемония, которая обычно сопровождала эти избрания, и с этих пор Арын-Газы стал известен среди киргизцов не иначе, как под титулом хана»[11.359]. Его влияние стало таким очевидным, что вызвало серьезные опасения со стороны хана Шергазы за свои ханские полномочия. Однако реформы 1822-1824 гг. привели к упразднению института ханской власти в Казахской степи. Сама церемония выбора и утверждения будет еще использоваться при процедуре возведения в должность старших султанов. Прежняя форма обряда еще востребована, но содержание этих процедур кардинально изменилась.
________________________
1. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы: Санат,
1996. // использованы материалы с интернет-портала
http://www.vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Levschin/text16.htm
2. Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. — Алматы: Қазақстан, 1997. — 224 с.
3. Ерофеева И.В. Казахское ханство и власть в традиционном обществе казахов // История Казахстана: народы и культуры: Учебное пособие / Масанов Н. Э. и др. — Алматы: Дайк-Пресс, 2001. С. 113-130.
4. Материалы по истории Казахской ССР. Том II.ч.2. (1741-1751 гг.)/ Под ред. М.П.Вяткина.Алма-Ата: изд-во Академии наук КазССР, 1948. – 457 с.
5. Казахско-русские отношения в XVI-XVIII веках. Сборник документов и материалов. — АлмаАта: издательство АН КССР, 1961. – 742 с. Док. № 157, 158, 159.
6. Ерофеева И. От составителя. // Андреев И.Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. – Алматы: Гылым, 1998. -280 с.
7. Андреев И.Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. – Алматы: Гылым, 1998. -280 с.
8. Казахско-русские отношения в XVIII – XIX веках (1771-1867 годы). Сборник документов и материалов. — Алма-Ата: Наука, 1964. – 575 с. Док. № 48, 55, 57.
9. Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы: Санат,
1996. // использованы материалы с интернет-портала
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1820-1840/Levschin/text12.htm
10. ПСЗ РИ Т. XXIII (1789 – 1796гг.). – СПб.: Типография II отделения Собственного Его Императорского Величества канцелярии, 1830 – 975 с.
11. Материалы по истории Казахской ССР (1785-1828 гг.). –Т.IV. -М-Л: издательство АН СССР, 1940. – 543 с. Док. № 69, 72.
12. ЦГА РК Ф.и-4, Д. 206. Л. 117-117 об.
Резюме
В данной статье автор анализирует, как постепенно происходили изменения в содержании и форме ритуала возведения в ханское достоинство в Казахской степи в период постепенного распространения российской государственной власти. Были использованы разнообразные опубликованные и архивные материалы, что позволило подробно рассмотреть все происходившие изменения на основе конкретного ряда описанных событий, а именно ритуалов выбора и утверждения ханов Казахской степи в XVIII – начале XIX вв.
Түйін
Мақалада қазақ даласындағы ресейлік мемлекеттік биліктің орнауы кезеңіндегі хандық биліктің мазмұны мен формасындағы өзгерістерге талдау жасалады. XVIII-XIX ғғ. басындағы Қазақ даласындағы хан сайлау және оны бекіту дәстүрлері, нақты оқиғалар аясында, жаңа мұрағат құжаттары мен жарияланған материалдар негізінде қарастырылады.
Summary
In this article the author examines the gradual changes occurred in the content and the form of the ritual of the raising to the dignity of the Khan at the Kazakh steppe in the period of the gradual extension of Russian state power. It was used a variety of published and archival materials, which allowed review in detail all the changes, which taking place on the basis of a specific series of events described, namely rituals selection and approval of the Khans of the Kazakh steppe in the XVIII — early XIX centuries.