Султанова К.Д.
Әл Фараби атындағы Қазақ ҰУ, шығыстану факультетінің 2 курс магистранты,
Алматы, Қазақстан, karkyrab@gmail.com
СИРИЯДАҒЫ АЗАМАТТЫҚ СОҒЫС БОСҚЫНДАРЫНЫҢ ТАРИХЫ
Түйіндеме
«Араб көктемі» Сирияға жеткен кезде, президент Башар елдегі қиын жағдайды қабылдауға дайын болмады. Бейбіт үкіметке қарсы наразылықтар күші елді азаматтық соғысқа итермеледі. Сирия үкіметі, оппозиция көтерілісшілері, шетелдік державалар және исламдық содырлар Сирияның дағдарысына себеб болып табылады. Соғыс жүздеген адамдар мен тарихи ескерткіштерді қиратты. Соғыс күйреп, мүліктен айрылдыты және үлкен дағдарыс тудырып, миллиондаған сириялықтарды өз үйлерінен қашуға мәжбүр болды. Ең басынан бастап Сириядағы шайқастар қатал, қатыгез және қанды сипатқа ие болды. Тез арада «сектанттық» мағынасы бар нақты азаматтық соғысқа айналады. Қарулы қақтығыстар кезінде төңкеріс пен көтерілісшілердің режимге қарсы күрестері исламдық көлеңкеге ие болып, жиһадшылардың соғысына айналды.
Кілт сөздер: босқындар, режим, оппозиция, азаматтық соғыс, репрессия, көтерілісшілер, әлемдік қауымдастықтар мен ұйымдар.
Султанова К.Д.1 2Казахский национальный университет им. Аль-Фараби, магистрант 2 курса, востоковедение, Алматы, Казахстан, karkyrab@gmail.com
ИСТОРИЯ БЕЖЕНЦЕВ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В СИРИИ
Аннотация
Когда «арабская весна» достигла Сирии, президент Башар Асад не был готов принять сложившуюся ситуацию в стране. Жестокие репрессии против мирных антиправительственных выступлений подтолкнули страну к гражданской войне.
Сирийское правительство, оппозиционные повстанцы, иностранные державы и исламские боевики являются основой сирийского кризиса. Война унесла сотни людей и исторические памятники превратились в руины. Война принесла опустошение в Сирию и произошли огромные потери с точки зрения человеческих жертв и ущерба собственности. Война создала огромный кризис беженцев и миллионы сирийцев были изгнаны из своих домов. С самого начала боевые действия в Сирии приняли ожесточенный, жестокий и кровавый характер. В дальнейшем быстро превратившись в настоящую гражданскую войну с «сектантским» значением. По ходу боевых действий, революция и борьба повстанцев против режима приобрела исламистский оттенок и превратился в войну джихадистов.
Ключевые слова: беженец, режим, оппозиция, гражданская война, репрессия, повстанцы, мировые сообщества и организации.
Sultanova K.D.1
1Kazakh National University Al-Farabi, 2-year graduate student, Oriental studies,
Almaty, Kazakhstan, karkyrab@gmail.com
THE HISTORY OF SYRIAN CIVIL WAR’S REFUGEE
Abstract When the “Arab Spring” reached Syria, President Bashar Assad was not ready to accept the current situation in the country. Violent repression against peaceful anti-government protests pushed the country to civil war. The Syrian government, opposition rebels, foreign powers and Islamic militants are the foundation of the Syrian crisis. The war claimed hundreds of people and historical monuments turned into ruins. The war brought devastation to Syria and there were huge losses in terms of human casualties and damage to property. The war created a huge refugee crisis and Millions of Syrians were expelled from their homes. From the beginning, the fighting in Syria took on a fierce, brutal and bloody character. After that, it is quickly turned into a real civil war with a «sectarian» meaning. In the course of hostilities, the revolution and the struggle of the rebels against the regime acquired an Islamic shade and turned into a war of jihadists.
Keywords: refugee, regime, opposition, civil war, repression, rebels, world communities and organizations.
Глобальные мировые процессы – военно-политические столкновения, этнические конфликты, кризисы в экономической системе государств за последние десятилетия усугубили рост численности вынужденных переселенцев и беженцев, спровоцировали существенные трансформации в мировоззрении и душевном состоянии людей, в их образе мыслей, социальном поведении.
Гражданская война в Сирии, начавшаяся в марте 2011 года, приближается к концу победой сирийского президента Башара Асада и его союзников. Война началась с мирного и ненасильственного протеста крестьян и жителей сельских и периферийных районов страны, а именно из суннитской общины. Всего за несколько недель протест превратился в народное восстание, затем в революцию и кровавую гражданскую войну между различными этническими и религиозными общинами. Яростные бои, повлекших за собой почти полмиллиона погибших, более двух миллионов раненых и несколько миллионов бездомных и перемещенных лиц. Боевые действия в стране стали причиной экономического кризиса. Около трех четвертей экономической инфраструктуры Сирии было разрушено, и по мнению экспертов, на восстановление потребуется пару десятков лет и около 200–250 миллиардов доллара [1, стр.72 ] .
Ужасающие цифры, являются данные, указывающие, что примерно 5-8 миллионов сирийцев бежали или были высланы за границу, то есть 1/4-1/3 довоенного населения Сирии. Большинство, если не все, сирийские беженцы принадлежали либо к экономической и социальной периферии сирийского общества (в основном из сельской местности, населявших районы на севере и юге Сирии, членов экономической элиты или христианского меньшинства)[1, стр.75 ]. Теперь, когда боевые действия вот-вот закончатся победой режима, нет ничего удивительного в том факте, что беженцы готовы возвращаться в свои дома в Сирии. В конце концов, именно режим создал массовое бегство сирийских граждан за границу посредством систематической и безудержной политики этнической или общинной чистки. Это означает, что многие из беженцев никогда не вернутся на родину.
С исторической точки зрения большая волна миграции, приведенная гражданской войной в Сирии, также можно присоединить несколько предыдущих волн миграции из сирийских земель (Билад аш-Шаам). Конец XIX и начала XX века ознаменовались значительными волнами миграции. Нынешнее движение миграции отличается тем, граждане Сирии были вынуждены покинуть родину в результате жестокой войны. Заглядывая в будущее, недавнее перемещение населения, несомненно, приведет к появлению общин сирийских мигрантов на всем Ближнем Востоке: в Ливане, Иордании, Турции, странах Персидского залива, Египте и Северной Африке и также в Европе. Действительно, несколько разных типов сообществ беженцев и мигрантов могут образоваться даже в одной и той же стране, в зависимости от фона этнического, религиозного и географического происхождение беженцев, обстоятельства их переселения или бегство из Сирии, и как относятся к ним принимающие страны и общество.
Поскольку нынешний кризис в Сирии затянулся и обременил принимающие страны, имевших первоначально положительный характер со временем вызвал ряд недовольств среди общества в принимающих стран. В любом случае, большинство сирийских беженцев испытывают серьезные трудности, с которыми они сталкиваются, зарабатывая себе на жизнь и нужды в области здравоохранения, образования и социального обеспечения.
Можно предположить, что после политического процесса международное сообщество пытается вернуть в Сирию, по крайней мере, небольшое количество беженцев, живущих в ливанских, иорданских и турецких лагерях возле сирийской границы. Тем не менее, остальная половина беженцев, живущих внутри принимающих стран не будут иметь возможность вернуться к себе на родину из-за ряда причин. Больше чем миллион сирийских беженцев, уехавших в Европу, наверняка не захотят вернуться в страну.
В течение нескольких месяцев до начала войны, прошедший протест перерос в массовое восстание, которое в итоге переросла в кровавую войну длительностью более 7 лет. После первых недель и месяцев война также приняла общинные и этнические формы, а позже религиозное, превратившую его в войну джихадистов против Алавитского режима Башара Асада, союзника шиитского лагеря на Ближнем Востоке во главе с Ираном и Хезболлой. Хотя Сирия стала полем битвы, но на самом деле на региональной и международной арене, на которой Башар Асад и его внутренние соперники были пешками в шахматной игре, где сыграли важную роль мировые державы, в первую очередь Россия, а также Соединенные Штаты и конкурирующие региональные державы, включая Иран, Турцию, Саудовскую Аравию и Катар. Участие держав только усугубил кризис в Сирии, подпитывал боевыми действиями, ведущиеся на его земле и тем самым затянул войну, которая не отвечала национальным интересам Сирии и, конечно, на интересы сирийского народа.
В первые годы сирийской войны повстанцы одержали верх, хотя их ряды состояли из простой группы в несколько сотен вооруженных группировок, которым не хватало единства и эффективного политического и военного руководства. Они наносили удары по Сирийскому режиму, который не смог продемонстрировать свою силу. Не смотря на это, в сентябре 2015 года Москва и Тегеран пришли на помощь президенту Сирии и помогли режиму пережить боевые действия и одержать вверх над врагами.
С самого начала боевые действия в Сирии приняли ожесточенный, жестокий и кровавый характер. В дальнейшем быстро превратившись в настоящую гражданскую войну с «сектантским» значением. По ходу боевых действий, революция и борьба повстанцев против режима приобрела исламистский оттенок и превратился в войну джихадистов.
Боевые действия в Сирии сопровождались актами жестокости, которые равносильны были войне против гражданского населения, большинство из которых не были вовлечены в нее и оказались в огне между режимом и его противниками. Военные преступления были совершены обеими сторонами: режимом и его союзниками (Россия, Иран, Хезболла и шиитские ополченцы, завербованные Тегераном из Ирака, Пакистана и Афганистана) с одной стороны и повстанческими силами (некоторые из которых были салафитами-джихадистами, исламские группы, наиболее известными из которых являются ИГИЛ). Последний превратил акты безудержного убийства как инструмент пропаганды для эффективного политического и военного значения для использования против своих противников и для привлечения сторонников. Тем не менее, сирийский режим следует судить более строго за жестокость, которую он совершал по трем причинам.
Во-первых, режим был и все еще признается международным сообществом как законный представитель сирийского государства и сирийского народа.
Во-вторых, так как режим имел в своем распоряжении военный потенциал и государственную власть, намного превосходящую любую, что было в руках у повстанцев, президент Башар использовал их широко, без разбора и без ограничений.
В-третьих, военные преступления создали впечатление, что являются результатом систематической, расчетливой и целенаправленной политики, продиктованной сверху и являющиеся стратегией тотальной войны. Предполагалось, что режим сможет добиться решающей победы не только сражаясь с противниками, носивших оружие против сил режима, но также и в борьбе с их сторонниками среди гражданского населения, заставляя их искать убежища за пределами страны, очищая Сирию от всех проблем внутри сирийского общества, из которых вышли повстанцы и выразили протест.
Жестокие действия сирийского режима вызвала ненависть, которая продлится еще много лет. Если президенту Башару Асаду удаться пережить войну и сумеет остаться у власти, что получается в последнее время, то сложившаяся демографическая картина пойдет ему на руку для восстановления контроля по всей Сирии. С самого начала беспорядков режим принял жестокую политику против протестующих и выступающих, применив силу и насилие с целью разгона антиправительственных демонстрантов. Позже правительство активировало воинские части для подавления восстания и демонстрации, которые распространялись по всей стране. С усилением протестов насильственные репрессии режима только усиливалась, так как режим пришел к выводу, что тяжело будет подавить восстание не применяя силы против активистов. Завершением репрессивных мер режима стало использование современного арсенала оружия, как например танк, ударных вертолетов, самолетов и химического оружия. Режим также принял тактику осады и блокады в районах, удерживаемых повстанцами, что в дальнейшем привело к нехватке и даже голоду среди местного гражданского населения. В конечном итоге им пришлось сдаться, либо покинуть свои дома и перебраться к контролируемыми повстанцами районы, в основном в провинцию Идлиб на севере Сирии, или же вовсе покинуть Сирию
[2].
В связи с волной беженцев следует отметить, что данное явление привело к резкому изменению демографического характера сирийского общества. Миллионы сирийцев стали жертвами этнических чисток и были вынуждены покинуть свою родину. В марте 2018 года Верховный комиссар ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) подсчитал, что в стране осталось 19 миллионов жителей из 25 миллионов до начала гражданской войны. Ученый Фабрис Баланче оценил, что после разрушений, вызванных гражданской войной, демографический состав населения Сирии в начале 2018 года был следующим: арабы-сунниты – 61%, курды – 16%, алавиты – 13%, друзы -4%, христиане – 3%, шииты 1% [3].
Нынешняя волна миграции из сирийского региона является дополнением к предыдущим волнам переселения из этого региона. Здесь имеется ввиду область, известную как «Билад аш-Шаам», термин, укоренившийся в арабской и исламской истории, как территорию, включающая Ливан, Иорданию, Израиль, Палестину и Сирия сегодня. Этот регион претерпел значительные волны миграции на протяжении веков, особенно во второй половине девятнадцатого века. Миграционное движение состояло из миллиона христиан сирийцев, ушедших в Северную и Южную Америку в поисках лучшей жизни.
Поток сирийских беженцев начался еще в конце апреля 2011 гола, когда 250 человек пересекли границу из северо-западной Сирии в Турцию. Спустя около месяца, в середине мая 2011 года, около 500 жителей Таль аль-Калах на сирийско-ливанской границе искали убежище в северной части Ливана. К концу мая 2011 года общее число беженцев, покинувших Сирию из-за боевых действий, достигло 1000 человек. 4 июня 2011 года в результате инцидента в Джиср аш-Шугур повстанцами было убито 120 сирийских солдат. Данный инцидент до сегодняшнего времени считается самым жестоким и серьезным противостоянием. Опасаясь ответных мер со стороны сирийской армии, около 2 500 жителей города бежали в соседнюю Турцию и, к концу июня 2011 года число беженцев составило 10 000 человек. Иордания впервые приняла беженцев к концу 2011 года, бежавших из провинции Даръа на юго-западе Сирии и было зарегистрировано 2000 беженцев. Число беженцев из Сирии в соседние страны продолжало увеличиваться и к началу 2012 года достигло 100 000 человек. В августе 2012 года после того, как боевые действия достигли второго по величине города Сирии, Алеппо, было зарегистрировано самое большое число беженцев – около 100 000 человек, бежавших из северной Сирии в Турцию. В том же месяце общее число сирийских беженцев, укрывающихся в соседних странах, составило около четверти миллиона. Цифры продолжали расти, и через год достигли миллиона сирийцев. В сентябре 2013 года число удвоилось и составило около двух миллионов беженцев [4].
Согласно оценкам, сделанным в конце 2018 года, более 11 миллионов человек – почти половина жителей Сирии, потеряли свои дома во время боевых действии. Число лиц, ставших беженцами за границей, оценивается в 5 649 973 человек, из которых 3 607 563 проживают в Турции, 951 629 в Ливане, 673 414 в Иордании, 251793 в Ираке, 32 0259 в Египте, 33 545 в Северной Африке и почти миллион в Европе [5].
Эти цифры продолжали расти, хотя волна беженцев из Сирии прошла свою максимальную точку. Также рост числа перемещенных лиц в Сирии был зафиксирован как раз в тот момент, когда война заканчивалась. Только за 2018 в статистику было добавлено около миллиона перемещенных лиц. Большинство из них были из районов вокруг Дамаска, Хама и Химсы, которые режим захватил в 2018 году. Иордания и Израиль закрыли свои границы для беженцев из южных районов Сирии, и многие решили переехать в провинцию Идлиб, которая в то время еще находилась в руках у повстанцев.
Необходимо подчеркнуть, что число беженцев, сообщаемое агентствами ООН по оказанию помощи, являются не точными, так как это связано к беженцам, зарегистрированных в лагерях, созданных агентствами ООН, а количество беженцев за пределами этих лагерей не входят в статистику. Так, другие международные агентств помощи указывают, что общее число беженцев составляет 8 миллионов [6].
Первые волны беженцев, спасающихся от сирийской катастрофы, прибыли в Турцию и Иорданию, где первоначально были неравнодушно встречены местными суннитскими жителями стран. На самом деле, в северной части Иордании, в районе Ирбидских высот, в основном новопришедшие сирийцы-сунниты (родом из района Хавран, провинция Дарья) и местные жители были связаны по семейным и племенным связям. Иорданцы основали ряд крупных лагерей, таких как Затари и Рукбан, каждый из которых предоставил убежище почти 100 тысячам беженцам. Население суннитов и правительство Турции также выступили за восстание против сирийского режима и поддержали повстанцев, также приняв беженцев. В Турции было создано около 22 лагерей беженцев, каждый из которых предоставил жилье из палаток, продовольствии и медицинской помощи примерно 20 000 беженцам [7].
Сирийские беженцы, пришедшие в Ливан, были растворены среди суннитского населения и выступили против режима правительство Сирии. Однако никаких крупных постоянных лагерей в Ливане не было создано. В начале беженцев собрали во временные места сбора, а затем, по большей части распределили по ливанским деревням и городам, где они нашли жилье в застроенных районах. Большая часть беженцев нашла убежище в ливанской долине Бекаа, недалеко от сирийской границы, в районе Бейрута и даже на юге Ливана. Другая часть беженцев обособилась в районах Триполи и Аккар, население которых с самого начала проявляло симпатию к повстанцам.
В первые годы войны в Сирии предполагалось, что война будет временным и в скором времени все быстро разрешится. Люди думали, что либо режим будет свергнут, что представлялось им реалистичным, или какое-то урегулирование кризиса и компромисс между режимом и оппозицией будут найдены, и тогда скоро борьба могла закончиться и беженцы смогут вернуться на родину. Так как ожидалось о предоставлении некоторой базовой помощи будет достаточно для преодоления кризиса виде временнего обеспечения жильем, в основном палатками, а также питанием и основными медицинские услуги. Хотя все эти потребности являются базовыми но финансируются все на сумму несколько 100 миллионов долларов ежегодно международными организациями по оказанию помощи, агентствами ООН по оказанию помощи и правительствами нескольких западных государств, которые взяли ответственность за поддержкой сирийских беженцев
[8, стр.12].
Однако боевые действия в Сирии продолжались и никакому решению не смогли придти ни режим, ни оппозиция. Количество беженцев за все это время только увеличивалось. Люди стали все больше обеспокоены тем, что беженцы будут оставаться в стране в течение длительного периода времени. В результате отношение принимающих стран к беженцам начало постепенно меняться как на правительственном уровне, так и среди местного населения.
Со временем бремя финансирования беженцев легло в основном на плечи принимающих сторон. Они должны были предоставлять, помимо жилья и питания, медицинские услуги, образование для детей-беженцев и, в конечном итоге, места работы для тех, кто нуждается в ней. Не смотря на то, что агентства ООН по оказанию помощи и правительства западных стран ежегодно увеличивают свои доходы до миллиардов долларов за счет сирийской проблемы, данный вопрос до сих пор не решен [8, стр.31]. Кроме того, характер сирийской трагедии принял бремя заботы о беженцах и снижении интереса к их судьбе по всему миру. Поскольку различные ограничения были наложены на перемещение и возможности трудоустройства людей, проживающих в лагерях беженцев, многие стали рассматривать их как нечто лучшее, чем лагеря для заключенных.
В следствии, многие беженцы предпочли не входить в лагеря, хотя им обещали предоставлять еду и жилье. Другие оставили их, предпочитая быть свободными, чтобы бродить и жить без постоянного места жительства, пытаясь найти любую работу.
Кроме того, многие беженцы пересекли границу без соблюдения каких-либо правил и исключили регистрацию в органах ООН по оказанию помощи. Это затрудняло регистрацию и отслеживание их, и поэтому стало трудно получать точные и достоверные данные о фактическом количестве беженцев. Так, например, в отношении по данным УВКБ ООН, в Ливане было 997 905 сирийских беженцев к концу 2017 года. Однако это число было значительно ниже, чем другие оценки, согласно которым было больше миллиона беженцев на ливанской земле [9, стр 160].
В конце 2018 года, когда война в Сирии, казалось, заканчивалась победой режима, возникла ожидание возвращения беженцев на родину. Однако этого не произошло. Вопервых, во время начатия этой войны Сирия была еще далека от каких-либо результатов, и даже если было принято военное решение и предпринята попытка, чтобы свергнуть режим Башара силой, все равно потребуются месяцы или даже годы, чтобы стабилизировать ситуацию безопасности в стране. Во-вторых, потребуются огромные ресурсы для восстановления страны до такой степени, что беженцы могут быть перейти на второй план. Наконец, и самое главное, кажется, что сирийский режим совсем не заинтересован в возвращении беженцев.
Во время интервью итальянскому СМИ в конце декабря 2016 года Башар Асада спросили, что он должен сказать миллионам сирийцам, которые пришли в Европу. «Если вы спрашиваете меня, чего хотят эти беженцы, в конце концов, они являются членами моей нации — я полагаю, что они хотят вернуться в свою страну. Ведь каждый человек хочет вернуться на родину. Однако для этого им нужны две вещи: стабильность и безопасность, и в то же время, основные средства существования, которые многие из них потеряли из-за войны. Поэтому я не могу сказать, что намерен пригласить их всех вернуться в Сирию. Прежде всего, я не собираюсь этого делать, потому что это их страна, и им не нужно специального приглашения, чтобы вернуться. Однако, помимо этого, те Европейские чиновники, ответственные за создание проблемы беженцев в силу того факта, что они прямо или косвенно поддержали терроризм и таким образом создали поток беженцев в Европе, те высокопоставленные европейские чиновники, которые сейчас так высоко призывают о необходимости предоставления этим беженцам гуманитарной помощи, следует понимать, что беженцам нужна помощь не на европейском континенте, а в их собственной стране, в Сирии. Поэтому эти чиновники должны прекратить поддерживать терроризм и устранить экономические санкции, которые они наложили на Сирию, заставив большое количество сирийцев покинуть свою страну и бежать в Европу», — сказал Башар Асад [10, стр. 4-5].
Война в Сирии привела к одному из худших кризисов связанный с беженцами на Ближнем Востоке в последние десятилетия. Его масштаб беспрецедентен и имеет глубокие последствия не только для Сирии, но и для принимающих стран. Война и миграционное движение, которые возникли после нее, привели к росту числа беженцев. Беженцы, которые нашли приют в соседних странах, могут вернуться домой или, в качестве альтернативы, могут вернуться где проживали до войны. Что касается беженцев в Европе, то это сомнительно, что они когда-нибудь вернутся на родину, и в любом случае, сирийский режим, скорее всего, вовсе не заинтересован в их возвращении.
Список литературы
1) Alon A. Rieger & Eran Yashiv, ‘The Syrian Economy: Current State and Future Scenarios’, Strategic Assessment, 20, no. 1: 71–82, http://www.inss.org.il/wpcontent/uploads/2017/05/SA20.1_Rieger-Yashiv.pdf.
2) Fabrice Balanche, ‘How Sectarianism Can Help Explain the Syrian War’, Syria Deeply,
March 6, 2018, https://www. newsdeeply.com/syria/articles/2018/03/06/howsectarianism-can-help-explain-the-syrian-war
3) 8UNHCR, ‘UNHCR’s Guterres: Syria refugees reach one million’, March 6, 2013, http://www.unhcr.org/neu/757-unhcrsguterres-syria-refugees-reach-one-million.html.
4) 6Union of Relief and Development Associations (URDA), ‘Number of Syrian refugees ’, January 1, 2017, http://urda.org.lb/en/details.aspx?ID=1426.
5) Syrian Refugees, A snapshot of the crisis—in the Middle East and Europe’, Syrian
Refugees, September, 2016, http:// syrianrefugees.eu/
6) President Assad’s Statements to the Italian TG5 and to Il Giornale’, December 12
7) O.Bahadir Dincer, V.Fedirici, E.Ferris, S. Karaca, K. Kirisci, “Turkey and Syrian Refugees: the limits of hospitality”, November 2013, C- 20-24
8) Center for Middle Eastern Strategic Studies, “The situation of Syrian refugees in the neighboring countries: findings, conclusions and recommendations”, ORSAM Report No: 189, April 2014, C 10-15, 31-34;
9) John McHugo, “Syria: from the Great War to Civil War, 2014, C 157- 201
10) Kilic Bugra Kanat, Kadir Ustun, “Turkey’s Syrian Refugees”, SETA, May 2018, C 4-6, 18-21, 47-48.