А.А. Гришина
докторант, КазУМОИМЯ им. Аблай хана, Алматы, Казахстан,
email:arinaalcone@gmail.com
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КУЛЬТУРНЫХ КОДОВ В СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
В настоящей статье рассматриваются концептуальные истоки формирующегося лингвокультурологического концепта «Коды культуры». Научные достижения семиотики, семиотики культуры, психологии, филологии и культурологии анализируются и синтезируются с целью выработать определение концепта «Коды культуры», отвечающее современному положению исследований данного явления в науке. Актуальность изучения кодов культуры подтверждается наличием родственных культурным кодам понятий в разных дисциплинах и у разных исследователей: лексикод, образ мира, символ, культурное пространство и т.д. Автор рассматривает коды культуры как культурный феномен человеческого общества, связанный с культурной обусловленностью процесса интерпретации. Культурно обусловленная интерпретация и коды культуры раскрываются как особенные отношения референции между знаконосителем (означающим) и значением (означаемым), где означаемое обладает не только денотативными свойствами, но и своеобразной, характерной определенному культурному пространству коннотацией.
Ключевые слова: культурный код, символ, лексикод, образ мира, значение, знак, символ.
ВВЕДЕНИЕ
Значительный объем накопленных знаний в разных областях гуманитарных наук позволяет сегодня констатировать феномен культурного кода. Этот феномен, в первую очередь, связан с культурой и особенностями культурного (а, значит, в значительной степени жизненного) опыта народов. Однако несмотря на внушительный объем исследований, посвященных кодам культуры, границы понятия «Коды Культуры», также как и содержание, и методы исследования остаются размытыми, а разные исследователи дают разные определения и механизмы действия кодов культуры. Одним из первых исследователей, использовавших понятие знака и символа стал Ф. де Соссюр, его понимание символа и знака с непротиворечащими изменениями переняла семиотика, наука, получившая бурное развитие во второй половине прошлого столетия. Выдающиеся семиотики Ч. Моррис и Ч.С.Пирс обратили внимание на фактор интерпретации в «дешифровке знака», т.е. зависимость прочтения значения от интерпретатора, т.е. человека. Шаг вперед в понимании культурных кодов сделала семиотика культуры и социальная семиотика в лице Ю.М. Лотмана, У. Эко, Р. Барта и других исследователей. Наконец, сегодня понятием «Культурные коды» оперируют культурологи, филологи, этнолинвисты (В.В. Красных, Г.Б. Гудков и др.), по-разному определяя сущность, функции и способы выражения кодов культуры. Данная статья исходит из того, что культурные коды это не только феномен человеческой культуры, базирующийся на свойствах человеческого восприятия, памяти и всего когнитивного аппарата в целом, но и формирующийся лингвокультурологический концепт, определение сущности которого – актуальная лингвистическая и – шире — междисциплинарная задача. В рамках решения этой задачи с помощью анализа и синтеза предшествующих научных трудов в статье предпринимается попытка рассмотреть находящийся в стадии выработки, становления концепт кодов культуры с разных научных точек зрения, сопоставить знания о кодах культуры и понятиях, родственных культурным кодам. На основе этого в статье также делается попытка дать определение данному культурному явлению и наметить дальнейшие проблемные вопросы в рамках изучения кодов культуры.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Истоки понимания феномена «Культурный код» следует искать еще в научной мысли Ф.де Соссюра о природе языкового знака. Языковым знаком Ф.де Соссюр называл соединение акустического образа и понятия (означаемого и означающего), подчеркивая, что не вещь, а именно понятие о вещи, т.е. психический отпечаток этой вещи, связывается в знаке с акустическим образом [1]. Так, во-первых, мы видим семиотическую природу образования языковых знаков, во-вторых, вслед за Соссюром фокусируемся на связях, существующих в знаках: знак это не просто образ и значение, а связанные определенными отношениями, закрепленными общественными отношениями, образ и понятие о вещи. Ф.де Соссюр указывал на семиотическую, т.е. знаковую природу языка, причисляя лингвистику к области семиологии или семиотики.
Концептуальные истоки кодов культуры в семиотике.
Семиотика широко использует понятия символа и знака. Описывая природу знака один из отцов-основателей семиотики, Ч. С. Пирс в своем труде «Grammatica Speculativa» дает следующее определение: «Знак (репрезентамен) есть нечто, что замещает собой нечто для кого-то в некотором отношении или качестве» [2, с.49]. Кроме термина самого знака Пирс вводит термин «интерпретант», слепок объекта в сознании человека. Интерпретант это не прямое отображение знака в совокупности его свойств, не прямое перенесение объекта в «мозг» человека, но нетождественное отражение и, возможно, развитие в сознании интерпретатора, т.е. того, кто этот знак воспринимает. Перенос объекта в человеческое сознание – вопрос психологии восприятия, который мы затронем далее. С семиотической точки зрения заметим, что интерпретант становится третьим, необходимым звеном в конструкции знаконоситель – значение или репрезентамен – объект. О природе отношений репрезантамен-объект-интерпретант Ч.С. Пирс замечал следующее: относительно означиваемого объекта репрезентамен и интерпретант находятся в равных отношениях, т.е. оба они означивают некий объект (или идею, относительно знака-символа, что будет указано ниже), не являясь при этом тождественными, поскольку интерпретант есть порождение, отражение репрезентамена. Репрезентамен как знаконоситель устойчив и универсален в отдельно взятой культуре, интерпретант как его отражение перенимает некоторую совокупность свойств объекта, однако обладает более индивидуальной природой для каждого отдельно взятого интерпретатора, хотя по-прежнему отсылает его к тому самому объекту (идее), которую изначально замещает репрезентамен [2, с.75]. Ч.С. Пирсу принадлежит знаменитая классификация знаков, которые мы можем назвать семиотическими образованиями в силу выше упомянутой триады репрезентаменинтерпретант-объект, так, знаки разделяются на:
А. Иконические знаки, или иконы, где между знаком и его значением существуют отношения подобия. Например, глобус земного шара и сам земной шар.
Б. Индексальные знаки, или индексы, где отношения между знаком и значением характеризуются причинно-следстственностью или смежностью. Например, увеличение размера зрачков человека как следствие наступившей темноты.
В. Символические знаки, или символы, где отношения между знаком и значением установлены произвольно и закреплены «общественным правилом», символ в таком случае становится знаком с закрепленным значением только будучи известным и передаваемым.
Примечательно, что сам Ч. Пирс понимал некоторую условность собственной же классификации, подчеркивая, что семиотические образования классифицируются по преобладающим в них отношениях, но эти отношения не единоличны, т.е., к примеру, символы определяются отношением общественного согласия, но и в них могут прослеживаться причинно-следственные связи. Символ, в определении Ч.С. Пирса, — конвенциональный знак, т.е. он «представляет собой закон или регулярность, действие которой распространяется на неопределенное будущее» [2, с.88]. Примером символа для семиотика Ч.С. Пирса является, например, написанное слово.
Другой исследователь-семиотик, У.Эко, развивая идеи Ч.С. Пирса сопоставлял его триаду репрезентамен-интерпретант-значение с треугольником Огдена-Ричардса, где в одном углу основания лежит репрезентамен (символ), в другом – значение (объект), а вершина принадлежит интерпретанту. При чем, по мнению У.Эко, интерпретант(а) – это некий «иной способ представления того же объекта». В трудах этого исследователя уже встречается понятие «код», который определяет отношения референции между знаком и значением, т.е. «устанавливает соответствие между означающим и означаемым» [3, с.5] .. У. Эко расширяет понятие «означаемого» — теперь это не просто денотат, как в работах предшествующих семиотиков, но денотат и «коннотация», т.е. коннотация понимается исследователем как свойства, которые приписываются объекту. Далее исследователь вплотную, как нам кажется, приближается к феномену культурных кодов, например, в этом отрывке: «для того, чтобы определить значение слова «корова», житель Индии, как и мы, укажет на корову, но для него значение этого слова неизмеримо богаче, чем для нас» [3,
с.8]. Зависимость значения знака от культуры к культуре меняется именно из-за наличия коннотации, обусловленной конкретными факторами жизни общества. Устойчивое сплетение денотата и коннотации, запуск сознанием ассоциативных и семантических полей при появлении репрезентамена У.Эко называет лексикодом. Лексикод У. Эко, на наш взгляд, это код культуры, культурный код . Он определяет или даже является отношением знаконосителя и богатого значения, которое сформировалось не только благодаря денотации, но и коннотации, и операциями сознания с семантическими и ассоциативными полями, активирующимися посредством знаконосителя. Исследователь называет эту часть значения (означаемого) «созначением», а лексикоды – «вторичными кодами», поскольку они построены не на первичной ступени семиозиса – денотации, но вытекают из коннотаций (первичной, определенной жизненным опытом и вторичной, следующей из нее).Размышления о лексикоде приводят нас к мысли о том, что интерпретация символов является культурно зависимой: то, что доступно внутри одной общности людей может быть не доступно в другой. Таким образом, культурная интерпретация находится в некотором замкнутом пространстве. Такое пространство находим в трудах Ю.М. Лотмана.
Ю.М. Лотман, один из основоположников семиотики культуры, писал о существующей в каждом обществе семиотическом континууме, заполненном разнотипными и находящимися на разном уровне организации семиотическими образованиями [6, с.7]. Это Семиосфера культуры, культурное пространство или даже единый организм знаково-смыслового характера. Лотман называет семиосферу культуры организмом и уподобляет ее в некотором роде биосфере, потому что созданная людьми, семиосфера может существовать только в коллективе людей, вместе с перемещением людей она может расширять границы и находится в состоянии развития и изменения, т.е. динамична («жива»), Жизнь общества, его коммуникации и языки (Под языками Лотман подразумевает не только естественный язык, но и живопись, театр, моду) погружены в семиосферу, являются ею обусловленными. Всякая коммуникация погружена в семиотическое пространство. Семиосфера как знаково-смысловое пространство людей имеет границы, нередко совпадающие с границами пространственного распространения определенного однородного человеческого коллектива. Наличие границ у семиосферы необходимо предполагает ее замкнутость, индивидуальность, отличность от других семиосфер. Границы культурного пространства объясняют разницу культурных интерпретаций у разных коллективов людей. Семиосфера заполнена языками и текстами культуры, в ней символы и знаки, доступные пониманию, расшифровке ее носителей. Расшифровка семиотических образований в семиосфере культуры возможна благодаря ее «дешифрующим кодам» (термин Ю.М. Лотмана). Дешифрующие коды семиосферы, т.е. культурные коды, в нашем понимании– это устойчивые, культурно закрепленные связи, идущие от знака к значению. Те самые отношения между знаконосителем и объектом, которые создаются, выстраиваются и распространяются в разных контекстах разных текстов в рамках отдельной семиосферы культуры, или, по-другому, культурно обусловленные интерпретации, характерные в данном культурном континууме, т.е. коллективе людей. Важное свойство семиосферы культуры – это наличие памяти. Надо полагать, что культурная память хранится в семиотических образованиях семиосферы культуры. «Ячейками хранения» культурной памяти выступают символы, конвенциональные знаки языка. Ю.М. Лотман отмечает их «способность сохранять в свернутом виде исключительно обширные и значительные тексты», быть «отчетливыми механизмами коллективной памяти». [5, с.242]. Символ культуры, согласно Ю.М. Лотману, представляет собой законченный текст с единым, четким и отграниченным значением. Он обладает планом выражения и планом содержания, при чем оба они представляют меняющиеся варианты одного культурного инварианта: «символы характеризуются известной неопределенностью в отношении между текстом-выражением и текстомсодержанием. Последний всегда принадлежит более многомерному смысловому пространству. (…) Выражение не полностью покрывает содержание, а лишь как бы намекает на него. (….) Смысловые потенции символа всегда шире их данной реализации». [7, c.193] «Содержание лишь мерцает сквозь выражение, а выражение лишь намекает на содержание» [5, c.199].
Концептуальные истоки кодов культуры в психологии.
Выходя за пределы семиотики, мы сталкиваемся с процессами семиозиса и порождения семиотических образований в других науках и под другими именами. В своей статье «образ мира» психолог А.Н. Леонтьев представляет термин «пятого квазиизмерения», в котором живет человек, — это мир его внутреннего восприятия (трехмерное пространство плюс время есть суммарно четыре измерения). Пятое квазиизмерение есть «смысловое поле», «система значений», фактически речь ведется о континууме интерпретантов, создающихся внутри человеческого сознания. Леонтьев пишет о том, что восприятие – это построение в сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности [6, с. 256] Таким образом, интерпретант в учении Ч.С. Пирса есть не что иное, как результат восприятия. А человеческое восприятие, таким образом, предопределено к семиозису, т.е. создавать идеализированные образы мира путем взаимодействия с миром: «природа значения не только не в теле знака, но и не в формальных знаковых операциях, не в операциях значения. Она – во всей совокупности человеческой практики, которая в своих идеализированных формах входит в картину мира [6, с. 258]. Однако говоря об образах предметов и образе мира по А.Н. Леонтьева, мы имеем ввиду «прямое» отражение этих объектов, процессы первичного семиозиса, т.е. создание денотатов.
Развитие эта мысль получает в работе Л.С. Выготского «Психология искусства», где автор цитирует другого исследователя: «В современном русском слове „мышь“, — говорит Овсянико-Куликовский, — мысль идет к цели, то есть к обозначению понятия, прямым путем и делает один шаг; в санскритском „муш“ она шла как бы окольным путем, сперва в направлении к значению „вор“, а оттуда уже к значению „мышь“, и, таким образом, делала два шага». Так, интерпретант «мыши» или идеализированный образ мыши как животного и его название есть «первичный» образ, — «один шаг», а формирование интерпретанта, образа, с другим набором качеств – «вторичный образ», т.е. «два шага». [10, с.32]. По мнению Л.С. Выготского, создание образов – есть процесс познания, который идет по другому, нежели наука, пути. Создание некоего внутреннего слепка, т.е. «вычерпывание» (термин А.Н. Леонтьева) качеств и свойств из реального, объектного мира идет окольным путем. Образ вбирает в себя то, что по-другому описывает или не описывает вовсе естественная наука. Однако сам образ не является картинкой, это не наглядная модель, изображенная в сознании, а «безОбразное впечатление предмета», так образ предмета по А. Н. Леонтьеву, который также замечал, что образ мира это не «картинка» мира, является даже не сгустком свойств у Выготского, но безОбразным впечатлением от предмета. Процесс познания эмпиричен, невозможно представить познание без восприятия и закрепления результатов восприятия, т.е. работы механизма памяти. Таким образом, применяя термины области семиотики, семиотики культуры и психологии мы констатируем следующее: в целях осмысления, познания человеческие когнитивные и психические структуры воспринимают некое, доселе расположенное вне семиотического пространства явление или объект, предмет; воспринимая его или их, данные структуры «вычерпывают» определенные свойства, идеализируя, «шлифуя» его внутри собственного сознания, т.е. запуская процесс семиозиса. Так, создается репрезентамен, знак, замещающий предмет, например, слово в языке, и его интерпретант в сознании, т.е. образ предмета, сгусток свойств. Селекция свойств происходит не только объективно: интерпретант «шлифуется» в сознании в соответствии со множеством факторов: во-первых, это особенности жизни, во-вторых, культурный багаж, так, образ становится индивидуально и культурно особенным. Далее механизм памяти закрепляет связь между репрезентаменом, интерпретантом и объектом, устойчивая связь и есть некий код, нить, ведущая от репрезентамена и интерпретанта к объекту, это та связь, которая устанавливает значение. Такова, на наш взгляд, модель первичного, прямого семиозиса, т.е. такого, в котором, пользуясь цитатой из «Психологии искусства» один шаг. Процесс «вторичного» семиозиса, т.е. создание семиотических образований такого порядка, как, например, символ в понимании Ю.М. Лотмана, — процесс еще более сложный и тонкий, который нам предстоит изучить. Процесс вторичного семиозиса – процесс создания значимых или особенных в определенном обществе отношений, создание ментальных связей между предметами, событиями, явлениями, т.е. множеством означаемого, и схематичным (знаковым или символьным) их означиванием, т.е. множеством означающего. Вместе с тем принцип работы сознания, включающтй восприятие, познание и память, показанный психологией в отношении создания интерпретантов, т.е. «образов предметов» или «безОбразных» впечатлений от предметов, также как и создание культурных кодов, дешифровальных связей, представляется нам принципом того же порядка, который можно описать цитатой из труда А. Ричардса: «Функция сознания — связывать; оно работает, только связывая, и может связать любые два предмета неисчислимым множеством разных способов. (…) и хотя мы далеко не всегда можем обнаружить эту модель, сознание никогда не действует бесцельно.» [7, с. 64].Интерпретант в символе Ч.С. Пирса и таковой же у Ю.М. Лотмана отличаются уровнем сложности.
Концептуальные истоки кодов культуры в филологии.
Понятие культурных кодов присутствует в современной российской филологии. Доктор филологических наук В.В. Красных определяет коды культуры как «сетку», которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категоризует, структурирует и оценивает его» [8, с. 232] Данное определение метафорично, а потому позволяет понимать и истолковывать его довольно свободно. Коды культуры, как считает автор определения, складываются из древнейших архетипических представлений человека, т.е. запечатляют «наивный» образ мира, сложившийся в сознании благодаря знакомству, опыту жизни в физическом мире и необходимости «зафиксировать» в памяти результаты познания. В языке культурные коды проявляются как метафоры, и с этим трудно не согласиться: символ (в понимании семиосферы культуры) метафоричен. Возвращаясь к психологическим терминам, образ мира, согласно В.В. Красных, складывается и развивается именно через культурные коды и культурно обусловленные семиотические, схематические ментальные конструкты: «Через осознание себя человек пришел к описанию мира, экстраполируя свои знания о себе самом на окружающую действительность». Данная точка зрения преобладает в современной когнитивной лингвистике, а именно в теории концептуальной метафоры: познание, постижение человеком реальности или какойлибо сущности происходит через метафору, когда более близкая и понятная область становится основой понимания другой области, менее понятной. Так, более «непонятная» область схематизируется, систематизируется в терминах первой области, при чем, когнитивная лингвистика утверждает, что метафора носит не только вербальный, а, в первую очередь, когнитивный характер. Таким образом, возникновение культурных кодов, устойчивых связей между одним объектом и другим объектом, В.В. Красных объясняет свойствами человеческого познания, и в этом, возможно, прослеживается один и тот же механизм, который запечатляет некое важное событие из хода исторической жизни в виде компактной схемы (символа) внутри памяти, сознания и способного «разворачиваться» в необходимый момент. Разница в том, что для В.В. Красных коды культуры – это универсальный механизм сознания, через который человек «понимает» мир, чтобы понять мир, необходимо его метафоризировать «семиотизировать». В целом мы склонны считать, что метафора справедливо является когнитивным средством постижения реальности и может служить (именно как механизм с вербальным воплощением) «сеткой координат», но отождествление ее с кодами культуры – вопрос спорный и требующий дальнейших исследований.
Исследуя вопрос культурных кодов от семиотики времен ее основателей до современных научных трактовок, невозможно не обратить внимание на «функциональную созвучность» понятия «интерпретант» и современного понятия «концепт». Напомним, что интерпретант является ментальным порождением, слепком репрезентамена, состоящим в связи также с объектом замещения. И хотя мы рассматривали это понятие с позиции первичного семиозиса, мы обозначили позицию Ч.С. Пирса о том, что интерпретант не тождественен ни объекту, ни репрезентамену, что роднит его с «образом предмета» А.Н. Леонтьева, т.е. такой ментальной конструкцией, сущностью, которая представляет некий выборочный набор свойств объекта и, на наш взгляд, может являться «продолжением» этого объекта, его развитием. Мы предполагаем, что обрастающие новыми чертами первичные интерпретанты входе жизни народа «разрастаются» до уровня концептов, в т.ч. и национальных концептов, что интерпретант как ментальный «слепок» и концепт есть явление одного порядка. Для аргументации этой позиции мы представляем понимание «концепта» и «концептосферы» в трудах С.А. Аскольдова и его последователя Д.С. Лихачева. Так, Аскольдов определяет концепт как «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». Определение было выведено автором в 1928 году, таким образом исторически и интерпретант, и концепт выходят из идеи необходимости замещения предмета, т.е. налицо их семиотическая сущность. Слова о том, что концепт есть мысленное образование ставят два понятие в ретроспективе в практически одинаковое положение, т.е. отождествляют их. Д.С. Лихачев пишет о том, что концепты «возникают в сознании человека (…) как отклики на предшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический, научный, социальный, исторический и т.д». [9,с. 147], т.е. память накапливает «опыт» в концепте, тем самым он обрастает и расширяется. Кроме того, концепт – это «алгебраическое выражение», заменяющее математические действия, пишет Д.С. Лихачев. И в этом определении явно прослеживается отсылка к схематичности, краткости, сжатости концепта и возможности его «развернуться», т.е. то, что мы видим в связке «репрезентамен – интерпретант». Национальная же концептосфера соотносима со всем историческим опытом нации, что делает очевидной и прозрачной отношение концепта с культурной памятью народа.
«Наивный», метафорический образ мира, «постигающая сетка» В.В.Красных представляется нам схожей с «Моделью Мира» В.Н. Топорова. Так, согласно научной мысли исследователя-этнолингвиста, модель мира – это «сокращённое и упрощённое отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции», которое восходит к мифологическому типу сознания. Действительно, множество символов сегодня – архетипично, и в этом отношении «живые» культурные субкоды – это отголоски древних времен, и результат «вторичной перекодировки первичных данных». В.Н. Топоров противопоставлял этот период, период мифологического сознания более поздним – историческому, естественнонаучному, но семиозис осуществлялся и в эти, более поздние периоды. Семиосфера (семиотическая система в терминологии самого В.Н.Топорова), в отличие от модели мира, полностью актуальна и современна, она – «живой организм», вобравший и вбирающий себя не только архетипические символы эпохи мифологического сознания, но и более поздние образования, на наш взгляд. Это подтверждает и Г.Б. Гудков, относящий галстук к культурному коду, т.е. такой семиотизированной единице, в которой есть добавочное символическое значение. Рассуждая об архетипах, символах, древнейших семиотических порождениях – универсальных знаковых комплексах, создающихся в раннем коллективе людей, В.Н. Топоров также подчеркивает, что эти совокупности знаковых порождений – «эффективное средство усвоения мира первобытным сознанием». [10,с.161-166]. Таким образом, «постигающая сеть» культурных кодов относится более к прошлому, чем настоящему времени.
О культурной памяти писали и пишут такие исследователи как Ю.М. Лотман, Я.Ассман, А.Ассман и другие. В своем труде «культурная память» Я.Ассман пишет: «Идеи должны получить чувственный облик, прежде чем будут – в качестве предметов – допущены в память. (….) Всякий исторический факт при своем поступлении в эту память немедленно транспонируется в поучение, понятие, символ» [11, с.39]. Ассман пишет о том, что прошлое невозможно поместить внутрь памяти человека без изменений, т.е. отобразить его, поэтому прошлое и вовсе не существует, существует лишь его воссоздание, реконструкция в памяти человека. Реконструкция прошлого в памяти становится возможна благодаря «фигурам памяти» — таким семиотическим образованиям, символам, в которые «сворачиваются» исторические события, личности, словом, то, что коллектив считает исторически значимым, к ним «приклепляются» воспоминания [18, с. 54]. Это и есть те символы, которые пронзают толщу веков, следуя из прошлого в будущее, они не
«застревают» в прошлом, а становятся ориентирами в настоящем и будущем, таким образом, мы, во-первых, сталкиваемся с еще одним понятием, содержащим культурные коды, — это «фигуры воспоминания» по Я.Ассману, а, во-вторых, можем вывести из вышеописанного то, для чего появляются символы, а, следовательно, и культурные коды: эти сжатые, схематичные образования сознания и памяти способны архивировать огромные «массивы прошлого» в емких и кратких формах, хранить и воссоздавать их при реконструкции прошлого человеком. О том, что они семиотичны, говорит сам Я.Ассман, когда указывает, что реконструкция прошлого, «вспоминание» — это акт семиотизации. Соотнесенность «фигур памяти» с настоящим и будущим делает их значимой частью современного культурного пространства, семиосферы культуры какого-либо человеческого коллектива.
ВЫВОДЫ
Феномен кодов культуры был частично описан многими исследователями под разными именами: «лексикоды» У.Эко, «безобразные впечатления» у Л.С. Выготского, «фигуры памяти» у Я.Ассман, «дешифрующих коды семиосфер культуры» у Ю.М. Лотмана, «постигающая сеть» у В.В. Красных, «вторичные моделирующие системы» В.Н. Топорова, символы в трудах поздних и ранних семиотиков, интерпретанты и концепты. Так или иначе исследователи описывали наличие неких ментальных образований – «сгустков свойств», «образов», имеющих свойство развиваться, модифицироваться, усложняться, эти ментальные образования (интерпретанты или концепты) не существуют сами по себе, они связаны нетождественными отношениями с объектами, которые они заменяют в сознании человека и коими это сознание оперирует и со знаконосителями (репрезентаменами), их активаторами. Эти сложные, культурно обусловленные, появившиеся и развившиеся в ходе исторической жизни и опыта связи между знаками (символами) и их значениями и есть в нашем понимании культурные коды. Культурные коды – это устойчивые, культурнообусловленные связи между знаконосителем и значением, означающим и означаемым; это особенные отношения референции, когда знаку соответствует не только прямое, но и добавочное, «символическое», особенное значение, обязанное своим возникновением историческим и культурным факторам жизни некоторого человеческого коллектива. Культурные коды функциональны: они хранят огромные пласты значимой информации прошлого в виде свернутых, емких знаков (символов), становятся «архивами» прошлого; кроме того, вследствие постоянного процесса семиозиса внутри культурных пространств культурные коды существуют не только в древних, архетипических семиотических образованиях: относительно «молодые», новоявленные культурные коды – это также культурно обусловленные отношения между знаком и особенным значением, отличающимся от «прямого» денотата, где знак часто не воспринимается как симсвол (например, джинсы, галстук или автомобиль), эти культурные коды, на наш взгляд, носят более имплицитный характер. Культурные коды, кроме функции сохранения прошлого, т.е. «закрепления» результатов познания в памяти, могут обладать функцией постижения мира, когда коллектив людей, постигает нечто новое, неизведанное, малодоступное пониманию через нечто уже постигнутое. Культурными кодами мы назвали особенные, реально существующие отношения референции, ведущие от знака к необычному, сформировавшемуся в ходе жизни и принадлежащему культурному пространству коллектива. Вместе с тем мы не можем исключить значимость введенного Пирсом понятия «интерпретант». Культурная обусловленность значения сосредотачивается именно в интерпретанте, а сам интерпретант в современных исследованиях приобретает статус концепта.. В пользу этого утверждения говорит и способность обоих видоизменяться, развиваться, кроме того, они не являются отображениями объектов, а отражениями, и отражение является, в свою очередь, культурно-зависимым, т.е. складывается исходя из жизненного опыта и исторических реалий того или иного коллектива. В этом случае устойчивая, закрепленная в памяти и культуре метафорическая репрезентация концептаинтерпретанта будет являться репрезентаменом интерпретанта. Функциональность культурных кодов требует дальнейшего более глубоко изучения, однако мы считаем, что она многопланова: во-первых, коды культуры это средство постижения мира. В этом случае культурный код, по выражению исследователей, становится «постигающей сетью» мира. Эта точка зрения более близка к позиции лингвокультурологии. Во-вторых, это механизм памяти, ответственный за сохранение исторически значимых событий прошлого, в силу когнитивных свойств человека, сохраняющий прошлое в виде сжатых, символических образований в памяти человека и в коллективной памяти.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
4. Соссюр Ф.де. Курс общей лингвистики. — Екатеринбург: Издательство Уральского Университета, 1999. – 416с.
5. Пирс Ч.С. Начала прагматизма. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2000. – 349с.
6. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. — М: ТОО ТК «Петрополис», 1998. – 432с.
7. Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. — Т.3. Таллин: Александрия, 1994. – 248 с.
8. Лотман Ю.М. и тартуско-московская семиотическая школа. — М: Гнозис, 1994. – 560с.
9. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. — Т.2. — М: Педагогика, 1983.
10. Арутюнова Н.Д., Журинская М.А. Теория метафоры. — М: Прогресс, 1990. — 512с.
11. Красных В.В. Этнопсихолингвистика. — М: Гнозис, 2002. – 256с.
12. Лихачев Д.С., Концептосфера русского языка //Т.52 — №1. М: Известия
РАН. — 1993. – 6-9с. 13. Токарев Мифы народов мира, Энциклопедия. — М: Советская энциклопедия, 1980. – 960с.
14. Ассман Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность // Языки славянской культуры. – М., 2004. — 368 с.
15. Почепцов Г.Г. Семиотика. — М: Рефл-бук, 2002. – 432с.
16. Рапай Кл. Культурный код. — М: Юнайтед Пресс, 2008. – 168с.
Theoretical aspects of cultural codes in modern research
Kazakh Ablai Khan University of International Relations
and World Languages The article deals with the conceptual origins of the emerging linguistic and cultural concept «Codes of culture». Scientific achievements of semiotics, semiotics of culture, psychology, Philology and Culturology are analyzed and synthesized in order to develop a definition of the concept «Codes of culture» that meets the current state of research of this phenomenon in science. The relevance of the cultural codes study is confirmed by the presence of related to cultural codes concepts in different disciplines and at different researchers: lexicode, image of the world, symbol, cultural space, etc. The author considers the codes of culture as a cultural phenomenon of human society associated with the cultural conditionality of the interpretation process. The culturally conditioned interpretation and codes of culture are revealed as special relations of reference between the signifier (signifier) and the meaning (signified), where the signified has not only denotative properties, but also special connotation characteristics of a certain cultural space
Қазіргі заманғы зерттеулердегі мәдени кодтардың теориялық аспектілері
Абылай хан атындағы Қазақ халықаралық қатынастар
және әлем тілдері университеті
Мақалада тұжырымдамалық алғышарттары қалыптасып келе жатқан лингвомәдени концепт «Мәдениет кодтары «. Ғылымдағы осы құбылысты зерттеудің қазіргі жағдайына жауап беретін «мәдениет кодтары» ұғымын анықтау мақсатында Семиотиканың, мәдениет семиотикасының, психологияның, филология мен мәдениеттанудың ғылыми жетістіктері талданып, синтезделді. Мәдени кодтарды зерттеудің өзектілігі әртүрлі пәндерде және әртүрлі зерттеушілерде: лексикод, әлем бейнесі,символ, мәдени кеңістік және т.б. мәдени кодтармен байланысты түсініктердің болуымен расталады. Мәдени негізделген интерпретациялар мен мәдениет кодтары тек денотативтік қасиеттерге ғана емес, сондай-ақ белгілі бір мәдени кеңістіктің ерекше коннотативтік сипаттамаларына ие мағыналы және мәні арасындағы референсияның ерекше қатынастары ретінде ашылады