Е.А. Юрина доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка,
Национальный исследовательский Томский государственный университет, г. Томск, Россия, yourina2007@yandex.ru
СЛОВАРИ РУССКОЙ И КАЗАХСКОЙ ПИЩЕВОЙ МЕТАФОРЫ КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ МЕЖЪЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗНОСТИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда в рамках проекта № 18-18-00194 «Образная система русского языка в полидискурсивном пространстве современных коммуникаций» (2018-2020 гг.).
Рассматривается межъязыковая образность как лингвокогнитивная категория в контексте таких понятий, как когнитивная метафора, лексическая и фразеологическая образность, коды культуры. Эмпирический материал, который служит объектом для изучения межъязыковой образности, представлен словами и выражениями русского и казахского языков, реализующими метафорический способ обозначения и образной интерпретации называемых феноменов. В качестве источников материала характеризуются словари русской и казахской пищевой метафоры, созданные авторскими коллективами Томского и Кокшетауского государственных университетов. Делается вывод о том, что лингвокультурологические словари образных средств различных языков, построенные по одной модели идеографического и концептного типа, дают возможность провести сопоставительное исследование, нацеленное на изучение сходств и различий образных систем и их дискурсивных реализаций.
Ключевые слова: межъязыковая образность, когнитивная метафора, пищевой код культуры, лингвокультурологический словарь
ВВЕДЕНИЕ
Проблемное поле исследования, результаты которого представлены в данной статье, составляют вопросы символического и образного кодирования информации в языке, а также функционирования образных кодов культуры в речевой коммуникации. Актуальность исследования функционирования языковой образности в поликультурном коммуникативном пространстве обусловлена важностью знания и понимания инокультурного образного кода вербализации представлений о мире средствами чужого языка. Образный язык является традиционным объектом филологических исследований со времен Античности, но именно этот аспект языковой системы и речевой деятельности стал объектом пристального внимания философов и лингвистов в рамках когнитивного и прагматического подходов к анализу языка в конце 20-го – начале 21 веков. Его демонстрируют исследования трех последних десятилетий, выполненные на материале разных языков, в том числе и работы по русистике. Проблема системной организации образных средств языка рассматривается в рамках теории метафоры [1–5 и др.]. В современной русистике эта задача решается в рамках различных функционально-семантических и когнитивно-дискурсивных исследований, посвященных анализу ключевых концептов культуры [6; 7], базовых метафорических моделей [8–11], образных фрагментов языковой и дискурсивных картин мира [12–16]. Исследуется миромоделирующий и прагматический потенциал метафорического лексикона, фразеологии, паремиологии; изучается реализация метафорических моделей в масс-медиа, политическом, художественном, научном и других типах дискурса. Относительно недавно в научный оборот введено понятие межъязыковой образности [17–20].
За последние двадцать лет вышло в свет около 50 разнообразных словарей, описывающих различные фрагменты образной системы языка и демонстрирующих новые подходы к лексикографической презентации языковой образности. Самым разработанным направлением фигуративной (образной) лексикографии является фразеография [21; 22 и мн. др.]. Вместе с тем появляются словари, комплексно описывающие образный лексический, фразеологический и паремиологический фонд в его целостности, обусловленной концептуальной общностью образов, выраженных в языковых единицах разного структурного типа [23; 24 и др.]. Лексикографическая параметризация образного строя языка, представленная в современных словарях, свидетельствует о всё более детальной и глубокой проработке способов словарного изъяснения различных аспектов содержания толкуемых единиц. Словарные статьи в словарях нового типа представляют результаты глубинного семантического анализа образных выражений с учётом их истории, этимологии, культурного фона и символического значения. Авторы опираются на огромные контекстные базы и обширные картотеки, созданные благодаря использованию машинного фонда и современных корпусных технологий.
Целью данной статьи является анализ лингвокультурологических словарей «Русская пищевая традиция в зеркале языковых образов» [25] и «Казахская пищевая традиция в зеркале языковых образов» [26] как источников для изучения феномена межъязыковой образности.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
В контексте антропологической парадигмы современной лингвистики особую актуальность приобрели исследования образного языка в его тесной связи с мышлением и познавательной деятельностью человека как представителя определенного социокультурного сообщества, поскольку язык отражает не только логический, но и образный тип мышления, основанный на ассоциативных связях и аналогиях. Так, определенная ситуация может быть обозначена в языке через прямое наименование всех элементов её логической структуры (Госдума готовит новый законопроект) или через непрямое, иносказательное обозначение участников и обстоятельств данной ситуации посредством образной аналогии (На политической кухне стряпают новый законопроект: придется ли это блюдо по вкусу простым гражданам?). Универсальным механизмом, организующим мышление по аналогии, является когнитивная метафора, которая понимается как устойчивая модель осмысления и описания явлений одних категориальных классов по образу и подобию явлений других категориальных классов [2; 8; 12; 16 и др.]. В приведенном примере социально-политический процесс описывался в кулинарных терминах: (политическая) кухня ‘скрытая сторона общественной жизни’, стряпают ‘создают какой-л. продукт интеллектуальной деятельности’, блюдо ‘продукт интеллектуальной деятельности’, придется по вкусу ‘понравится, вызовет одобрение’. В терминах когнитивной теории метафоры политика выступает в качестве «сферы-мишени», а кулинария – в качестве «сферы-источника» метафорических проекций.
Концептуальная метафора реализуется в языке через закрепленную в культурной традиции систему образов, определяющую языковое сознание личности носителя языка. То есть, система образов, через призму которых человек осмысливает и описывает разнообразные явления жизни, не является случайной или произвольной. Она имеет культурно-историческую природу и обусловленность, устойчивую языковую фиксацию. Образные эталоны и стереотипы отражают архаический тип мышления, чувственнотелесный опыт практической жизнедеятельности, отражают факты истории и культуры народа, его традиции, обычаи верования. Таким образом, метафора как познавательный механизм коррелирует с понятием культурного кода, под которым понимается исторически сложившаяся устойчивая система непрямого означивания – символического, образного, ритуального, сакрального и т.п., – которая используется для выражения значимых для культуры феноменов и трансляции её аксиологических доминант [13, 61–62; 27, 298; 28, 40; 29, 7 и др.].
Различные коды культуры выделяются на основании концептуального единства носителей иносказательного смысла – совокупности реалий или их знаковых (словесных, иконических, жестовых) заместителей, выражающих более абстрактные, более широкие и глубокие культурно-маркированные значения. С большей или меньшей степенью дробности выделяют антропоморфный («человек»), зооморфный («животное»), соматический («часть тела»), фитоморфный («растения»), фетишный («артефакт»), биоморфный («натурфакт»), акциональный («действие») и другие типы кодов. В этом ряду рассматривается и пищевой код культуры, который интенсивно исследуется в культурологии и лингвистике последних десятилетий, будучи терминологически обозначенным также как «гастрономический», «глюттонический», «кулинарный» [11; 12 и др.]. Отражение представлений о мире в рамках пищевого кода культуры осуществляется через соотнесение означаемых феноменов с объектами и субъектами гастрономической деятельности, их свойствами и состояниями, действиями и процессами, протекающими в этой сфере.
Одним из способов исследования вербализации образного мировидения является описание совокупности слов и устойчивых выражений с метафорической семантикой, которые передают единую систему исходных образов, принадлежащих к общей сфереисточнику. Например, в лексике и фразеологии многих языков в большом количестве присутствуют образные слова и выражения, транслирующие системой своих значений гастрономические образы. Приведем примеры из русского и казахского: как по маслу ‘легко, без затруднений’ – Вера завидовала Лике всю жизнь, ей было приятно подыскать той пару, дескать, пока Лика сама пыталась устроить личное счастье, то получалось плохо, а как только за дело взялась Карапетова, все пошло как по маслу (Д. Донцова. Уха из золотой рыбки); как сыр в масле кататься ‘находиться в комфортных, благоприятных условиях; жить в достатке, изобилии’ – У нас же нефтянка как сыр в масле катается, но, как на грех, в ней грубо подорвано воспроизводство капитала (газета «Завтра») [23, 227]; сары майдай (букв.: как сливочное масло) ‘складно, в рифму’ – Сары май сияқты.- Сары майдай ерiп тұрған өлеңнiң iшiнде өрге жүзгендей өрлiк, тағдырға қасқайып қарсы тұрамын деген қайсарлық бұғып жатыр едi (www.oksh.kz/). Мұның бәрі біздің сан мыңдаған жыл бойы сары майдай сақталған салтымыздың көрінісі (http://massaget.kz/bizge-1-zhyl/6258). В рифмах стиха, подобного сливочному маслу, скрывается настойчивое упорство, упрямство и гордость; майдай жакты (букв.: мазать как масло) ‘прийтись по душе, сильно понравиться’ – Жанына жайлы келді, қатты ұнады, көңіліне қонды. – Майдай жағып барады-ау! Көңіл жарасын қуғандай! Май сылаудай дәрім мынау Дәрмен ғой!…- деп Базаралы ынтыға тыңдап отыр (М.Әуезов, Абай жолы). Мне очень нравится, как будто маслом намазано, словно исцелил душевные раны! (М. Ауэзов) [26, 80–82]. В казахском и русском языках с образом масла связано представление о гладкости, отсутствии препятствий, о чем-л. приятном, доставляющем удовольствие. В русском языке через этот образ характеризуется быстрое и успешное осуществление дел, благополучная жизнь, в казахском – плавная речь, душевный комфорт.
Значительный вклад в исследование реализации пищевого кода культуры в русском и казахском языках внесли лингвисты-исследователи Томского государственного университета (Россия) и Кокшетауского государственного университета им. Ш. Уалиханова (Казахстан). В рамках международного проекта «Национально-культурные доминанты казахского этноса в аспекте межъязыкового и межкультурного взаимодействия», поддержанного Министерством образования и науки Республики Казахстан (договор № 1662 от 25.09.2012), в период с 2012 по 2014 гг. научными коллективами этих двух вузов, в числе других научных трудов, были созданы два лингвокультурологических словаря: «Русская пищевая традиция в зеркале языковых образов» [25] и «Казахская пищевая традиция в зеркале языковых образов» [26], макро- и микроструктура которых построена по одной модели.
Нужно сказать, что современный лингвокультурологический словарь концептоориентированного типа представляет собой наукоёмкий продукт лингвистического исследования. В его основе лежит не только тщательный семантический анализ и создание словарной дефиниции, но и анализ фактов культуры народа, особенностей мировосприятия, которые также подлежат словарному изъяснению. Так, указанные словари включают в словарную статью такие зоны, как лингвокультурологический комментарий и изъяснение типовых образных представлений, выраженных в языковых единицах с метафорическим или иносказательным значением. Приведем в качестве примера презентацию этих зон в словаре «Казахская пищевая традиция в зеркале языковых образов» для исходного слова КӨЖЕ ‘жидкая похлёбка с добавлением мяса, крупы или муки’.
Лингвокультурологический комментарий: «Коже – традиционное казахское жидкое блюдо, низкокалорийное, без добавления жирного мяса, жира, молока. Не считалось ценной едой, а лишь являлось средством преодоления голода. Коже из пшеницы на основе кислого молока употреблялось как питательный и утоляющий жажду продукт. В традационный весенний наурыз готовили коже, который включал 7 обязательных элементов: воду, мясо, соль, масло, муку, пшено (или другую крупу) и молоко, которые олицетворяли 7 жизненных начал. Эти компоненты символизировали счастье, удачу, мудрость, здоровье, богатство, карьерный рост, покровительство всевышнего» [26, 64].
Типовые образные представления: 1. Коже ассоциируется с чем-л. незначительным, неважным (көжедей «как коже» ‘словно что-то неважное’). 2. Коже служит эталоном для характеристики отрицательных качеств человека (көже мас «пьянеть от коже» ‘важничать не к месту’). 3. Коже ассоциируется с наступлением нового года, счастьем, благополучием наурыз көже ‘ритуальное блюдо, которое готовится на наурыз’) [Там же]. Таким образом, в словаре не только собран языковой материал, который демонстрирует осмысление различных явлений жизни через образы продуктов и блюд национальной кухни, но и представлены культурные истоки этих образов: национальная пищевая традиция, связанные с ней образные и символические ассоциации.
Работа над словарем русской пищевой метафоры томскими лексикографами была продолжена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. В рамках проекта «Русская пищевая традиция в зеркале языковых образов» (№14-04-00207а) были созданы два тома «Словаря русской пищевой метафоры» [23; 24]. Работа по созданию третьего тома с подзаголовком «Субъект, объект и инструменты гастрономической деятельности» продолжается в настоящее время при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект № 18-18-00194).
Словари русской и казахской пищевой метафоры могут служить источником для сопоставительного исследования двух образных систем неродственных языков, выражающих гастрономические образы разных типов культур. При этом образные системы разных языков имеют общие универсальные черты, обусловленные единством естественной человеческой природы, общностью ментальных процессов и цивилизационных укладов, общими типологическими чертами языковых систем. Такой универсалией является и когнитивное метафорическое моделирование представлений о мире на основе мышления по аналогии. Когнитивная модель «Нечто – эта Еда» присутствует во всех языках мира. Общими являются и типовые метафорические проекции в сферы «Человек», «Социум», «Предмет», «Природа» др. Но вот система образов характеризуется яркой национальнокультурной окрашенностью и разнится в языках по мере удаления их генетического родства и культурного уклада, зафиксированного в языковой картине мира.
В этом отношении материал рассматриваемых словарей дает основание для сопоставления типовых моделей и их образных реализаций. Например, общая модель «Качество продукта питания – Социальная характеристика человека» в казахском языке представлена образами: жал ‘жир на загривке лошади’ – образн. жал битти «загривок появился» ‘разбогатеть, улучшить социальные условия жизни’, жал-жая «загривок и огузок, лучшие части конины» ‘уважаемый человек, занимающий высокое социальное положение’, іші майлы «жирная внутренность» ‘зажиточный человек’, сүбе «жирное мясо на ребрах барана» ‘лучшие представители общества’; а в русском языке: как сыр в масле кататься ‘жить в достатке, роскоши’, сливки общества ‘лучшие представители, социальная элита’, урвать жирный кусок ‘в ситуации конкуренции получить что-либо выгодное’ и др. Идея богатства, изобилия, социального превосходства в обеих культурах связывается с высококалорийной пищей, однако выражается посредством разных образов, демонстрирующих различия в бытовых укладах, пищевых привычках и предпочтениях.
Подобные сопоставительные исследования дают основания для изучения межъязыковой образности как лингвокогнитивной категории, характеризующей взаимодействие кодов образной вербализации представлений о мире, принадлежащих разным языковым системам. Понятие межъязыковой образности введено в лингвистический оборот относительно недавно. С позиций психолингвистики оно рассматривается исследовательской группой под руководством Е.Б. Трофимовой [17], где понимается как «общность представлений в форме образов, картин, фреймов, возникающих у иноязычного носителя» при восприятии образных единиц неродного языка [18, 4–6]. Материалом для анализа выступили неодноосновные образные лексемы русского и английского [18], русского и монгольского языков [17], предложенные в качестве стимула в серии свободных и направленных экспериментов, цель которых состояла в выявлении особенностей осознания информантами внутренней формы иноязычного образного слова. В рамках когнитивной фразеологии о межъязыковой образности размышляет Н.Ф. Алефиренко, рассматривая её как ментальную категорию, обеспечивающую «транслируемость фразеологической образности в межъязыковом пространстве». В его работах межъязыковая образность фразеологизмов определяется «с опорой на соотносительность ментального моделирования в сознании носителей разных языков при восприятии когнитивно-дискурсивного контура соотносимых фразем» [19, 52–53]. На основании исследований, проведенных предшественниками, и собственных наблюдений можно сделать вывод о том, что межъязыковая образность как метаязыковая и лингвокогнитивная категория актуализируется в ситуации межъязыковой и межкультурной коммуникации, когда субъект (автор текста или его реципиент) вынужден осуществлять метаязыковую рефлексию по поводу внутренней формы образной языковой единицы (метафоры, идиомы, паремии и т.п.) чужого языка, отыскивая концептуальные опоры (аналогии, схемы образов и т.п.) или вербальные соответствия различной степени эквивалентности в своем родном языке.
В психолингвистическом ракурсе рассмотрения межъязыковая образность может быть определена как метаязыковая категория, принадлежащая сознанию двуязычной (полиязычной) личности и актуализирующаяся в ситуации декодирования и/или перекодирования образных систем двух и более языков в процессе межъязыковой коммуникации. С точки зрения когнитивной лингвистики – это лингвокогнитивная категория, характеризующая взаимодействие кодов образной вербализации представлений о мире, принадлежащих разным языковым картинам мира.
Актуализируется данная категория в метаязыковом сознании билингва, равновесно владеющего двумя образными системами или осваивающего образную систему второго языка во взаимодействии с образной системой родного языка. Процесс декодирования образности родного языка осуществляется автоматически и не составляет труда, в то время как декодирование образности чужого языка может быть сопряжено с коммуникативными трудностями, обусловленными отсутствием языковых или культурологических знаний. При достаточно высокой коммуникативной компетенции в области неродного языка процесс перекодировки на родной язык протекает успешно. Наибольшую трудность составляет процесс перекодировки образной системы родного языка на неродной язык.
Кроме того, межъязыковая образность объективируется посредством метаязыковой рефлексии лингвиста, основанной на научных методах семантического анализа, в научном описании результатов сопоставительного исследования образных средств разных языков. Примером может служить опыт сопоставительного исследования реализации пищевого кода культуры в метафорах, идиомах, паремиях, метафорических текстах русского, английского, итальянского, казахского языков. Образную универсалию (когнитивную опору) составляет устойчивая схема образной аналогии, например, «полная, округлая часть тела человека — это кулинарное изделие из теста». Вариативность обусловлена выбором конкретного гастрономического образа как средства концептуализации определенных свойств характеризуемого феномена: булка, пончик в русском, булка (bun) маффин (muffin) в английском, галушка (gnocco) в итальянском, баурсак (бауырсақ) в казахском.
Наиболее полную картину межъязыковой образности может представить идеографический полиязычный словарь метафор, построенный по концептоориентированному принципу. Модель такого словаря разработана на примере пищевой метафоры, представленной в образной лексике и фразеологии русского, английского, итальянского и казахского языков. Идеографический формат организации материала позволяет системно представить образные средства разных языков, называющие тождественные категориальные классы явлений действительности посредством близких, но не тождественных образов. Подобные исследования являются актуальным и перспективным развитием рассмотренной темы.
ВЫВОДЫ
1. Концептуальная метафора как модель мышления по аналогии вербализуется в образных средствах языка и речи, находясь в корреляции с кодами культуры, организующими систему типовых образов, через призму которых осуществляется образное означивание.
2. Межъязыковая образность – это лингвокогнитивная категория, характеризующая взаимодействие кодов образной вербализации представлений о мире, принадлежащих разным языковым картинам мира, объективированным в разных языковых системах. Она актуализируется в речевой деятельности билингва и в метаязыковой рефлексии лингвиста (исследователя или переводчика), обнаруживая себя в продуктах речевой деятельности (высказываниях метатекстового характера, научных описаниях).
3. Лингвокультурологические словари идеографического и концептного типа, описывающие образные средства различных языков и построенные по одной модели, дают возможность провести сопоставительное исследование, нацеленное на изучение сходств и различий образных систем и их дискурсивных реализаций.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. – Chicago, University of Chicago Press, 1980.
2 Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. – М.: ЛКИ, Editorial URSS, 2017. – 256 с.
3 Gibbs R. Categorization and metaphor understanding // Psychological Review. 1992. – Vol. 99 (3). – P. 572–575.
4 Glucksberg S. Understanding Figurative Language – From Metaphors to Idioms. N.Y.: Oxford University Press, 2001. – 144 p.
5 Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Русская политическая метафора (материалы к словарю). – М., 1991. – С. 184-193.
6 Воркачев С.Г. Любовь как лингвокультурный концепт. – М.: Гнозис, 2007. – 285 с.
7 Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокогнитивный концепт как единица исследования
// Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. – С. 75–79.
8 Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). – Пермь, 2001. – 238 с.
9 Илюхина Н.А. Метафорический образ в семасиологической интерпретации: монография. – М.: Флинта: Наука, 2010. – 320 с.
10 Боровкова (Балдова) А.В. Пищевая метафора как средство выражения оценки и ценностей (на материале образной лексики и фразеологии русского языка) // Вестник Томского государственного университета. – 2015. – № 396. – С. 5–13.
11 Юрина Е.А., Живаго Н.А. Метафоризация поглощения пищи в образном строе русского языка // Вестн. Том. гос. ун-та. Филология. – 2015. – № 3. – С. 107–121.
12 Юрина Е.А. Вкусные метафоры: пищевая традиция в зеркале языковых образов. – Кокшетау, 2013. – 238 с.
13 Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. – М.: Академия, 2002. – 394 с.
14 Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. – 166 с.
15 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 285 с.
16 Мишанкина Н. А. Метафора в науке: парадокс или норма? / Н. А. Мишанкина. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2010. – 282 с.
17 Трофимова У.М., Трофимова Е.Б., Власов М.С., Одончимэг Т. Монгольская фразеология в зеркале межъязыковой образности // Central Asian journal of basic and applied research. – 2015. – № 4. – С. 4–18.
18 Кармацкая Э.В. Сопоставительное исследование внутренней формы и образности в системе языка и восприятии носителей: на материале сложных наименований в русском и английском языках: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Кемерово, 2007. – 22 с.
19 Алефиренко Н.Ф. Фразеология и когнитивистика в аспекте лингвистического постмодернизма: монография. – Белгород: Изд-во Белгород. гос. ун-та, 2008. – 152 с.
20 Юрина Е.А., Боровкова А.В., Шенкал Г. Межъязыковая образность в речевой деятельности переводчика // Язык и культура. – 2015. – № 1(29). – С. 61–71.
21 Большой словарь русских пословиц: ок. 70 000 пословиц / В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитина, Е.К. Николаева; под общ. ред. В.М. Мокиенко. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. – 1024 с.
22 Большой фразеологический словарь русского языка: Значение. Употребление.
Культурологический комментарий / отв. ред. В. Н. Телия. – М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА. – 2006. – 784 с.
23 Словарь русской пищевой метафоры. Т. 1: Блюда и продукты питания / сост.
А.В. Боровкова, М.В. Грекова, Н.А. Живаго, Е.А. Юрина; под ред. Е.А. Юриной. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2015. – 428 с.
24 Словарь русской пищевой метафоры. Т. 2: Гастрономическая деятельность / А.В. Балдова, М.В. Грекова, Н.А. Живаго, Е.А. Юрина; под ред. Е.А. Юриной. – Томск: Издво Том. ун-та, 2017. – 546 с.
25 Русская пищевая традиция в зеркале языковых образов / под ред. Е. А. Юриной / А. В. Боровкова, М. В. Грекова. Н. А. Живаго, Н. В. Захарова, Н. С. Зинченко. – Кокшетау: Издво Кокшетауского ун-та им. Ш. Уалиханова, 2014. – 196 с.
26 Тілдік бейнелер аясындағы қазақ халқының тағамдық дәстүрі лингвомәдениеттану сөздігі / Бас ред. Е.А. Юрина. – Көкшетау: «Келешек-2030» баспасы, 2014. – 181б.
27 Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. – М.:
ИТДГК «Гнозис», 2002. – 284 с.
28 Токарев Г.В. Лингвокультурология: Учеб. пособие. – Тула: изд-во Тул. гос. пед. унта Л.Н. Толстого, 2009. – 135 с.
29 Шестак Л.А. Русская языковая личность: коды образной вербализации тезауруса:
монография. – Волгоград: Перемена, 2003. – 312 с.
Е.А. Юрина
Ресей және Қазақстандық тамақ метапорының сыныптары интерсиялық тілді оқыстың көрсетілетін
Томск мемлекеттік университеті, Томск, Ресей
«Заманауи қарым-қатынаста көпдискурсты кеңістіктегі орыс тілінің көркемдік жүйесі» зерттеу жұмысы № 18-18-00194 жобасы аясында Ресей ғылыми қорының қаржылық қолдауы негізінде орындалды
Interlanguage бейнесі когнитивті метафора, лексикалық және фразеологиялық суреттер, мәдениет коды сияқты түсініктердің контексінде лингвистикалық-танымдық санат ретінде қарастырылады. Ауызша бейнелеу өнерін зерттеуге арналған объект ретінде қызмет ететін эмпирикалық материал орыс және қазақ тілдерінің сөздері мен өрнектері болып табылады, олар метафоралық сипаттағы құбылыстарды және мағыналы түсіндіру әдісін іске асырады. Материалдың көздері Томск және Көкшетау мемлекеттік университеттерінің авторлары құрған ресейлік және қазақстандық тамақ метафораларының сөздіктерімен сипатталады. Бір идеялық және тұжырымдамалық модельге негізделген әртүрлі тілдегі шығармашылық құралдардың лингвистикалық-мәдени сөздіктері бейнелі жүйелер мен олардың дискурстық іске асырылуының арасындағы ұқсастықтарды және айырмашылықтарды зерттеуге арналған салыстырмалы зерттеуді жүргізуге мүмкіндік береді деп тұжырымдалды.
E.A. Yurina
Dictionaries of Russian and Kazakh food metaphor as a source of studying interland language
National Research Tomsk State University, Tomsk, Russia
The study was carried out with the financial support of the Russian Science Foundation in the framework of project No. 18-18-00194 “The image system of the Russian language in the multidiscourse space of modern communications” (2018-2020).
Interlingual imagery is considered as a linguistic-cognitive category in the context of such concepts as cognitive metaphor, lexical and phraseological imagery, culture codes. Empirical material, which serves as an object for the study of interlingual figurativeness, is represented by the words and expressions of the Russian and Kazakh languages, which implement the metaphorical method of designation and figurative interpretation of the mentioned phenomena. The sources of the material are the dictionaries of the Russian and Kazakh food metaphors, created by the authors of the Tomsk and Kokshetau state universities. It is concluded that linguistic-cultural dictionaries of imaginative means of different languages, built on the same ideographic and conceptual model, make it possible to conduct a comparative study aimed at studying the similarities and differences between figurative systems and their discursive realizations.