А.Т. Оналбаева
Казахский государственный женский педагогический университет
Алматы, Казахстан
a.onalbaeva@mail.ru
НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ И КОММУНИКАТИВНЫЕ
ФУНКЦИИ КАЗАХСКОЙ ГАСТИКИ
(НА МАТЕРИАЛЕ ЦЕЛЕВОГО ДАСТАРХАНА «АС»)
Работа посвящена исследованию казахской гастики, одной из частных наук, входящих в невербальную семиотику, изучающая коммуникативные и культурные функции пищи, угощений и напитков. В гастике казахского языка нашли отражение ряд древних верований и архетипических представлений носителей языка и культуры.
Ключевые слова: гастика, невербальный язык, функция, концепт, культ слова, батаблагословение
Одной из частных наук, входящих в невербальную семиотику, является гастика, изучающая коммуникативные и культурные функции пищи, угощений и напитков.
Хотя пища в жизни человека имеет важное утилитарное значение (за счет пищи в человеческий организм поступают необходимые питательные вещества), с развитием человеческого общества пища начинает выполнять и иные, дополнительные функции. Те или иные блюда приобретают символическое значение, становятся элементом национальной культуры, используясь в рамках того или иного обряда, они начинают выполнять сакральную функцию.
В нашем исследовании те или национальные блюда и ритуал приема пищи мы рассматриваем в рамках конкретных коммуникативных ситуаций как компонент акта коммуникации, как особый знак, имеющий свое значение.
Коммуникативные и культурные функции пищи и напитков являются объектом гастики – частной науки, входящей в общую невербальную семиотику (по Г.Е. Крейдлину).
З.К. Сураганова отмечает, что институт гостеприимства имел широкое распространение в истории разных этнических культур [2]. В настоящее время он признается в качестве культурной универсалии. Гостеприимство в качестве социального организма имеет ряд обязательных составляющих: защиту и неприкосновенность гостя, а также его имущества (на определенное время, по истечении которого гость лишался такой привилегии), предоставление крова и пищи, сопровождение его на некоторое расстояние пути (находившееся под юрисдикцией хозяина или рода, племени, к которому принадлежит хозяин), обеспечение транспортом, в случае, если гость преследуется, и, наконец, церемониальный обмен дарами.
Сама традиция гостеприимства и отдельные ее аспекты нашли отражение в казахских паремиях, достаточно глубокое толкование одной из них – «Қонғанша қонақ ұялар, қонған соң үй иесі ұялар» (букв. в гостях гость стесняется, после его прихода хозяин стесняется) мы находим в одной из заметок русского чиновника Владимира фон Герна, активно интересовавшегося казахским бытом. Герн пишет, что стеснение гостя вызвано тем, что он ввел хозяина в расход, в который входит угощение «из лучших употребляемых в пищу животных (баран или лошадь – смотря по общественному положению, занимаемому гостем) и при отъезде он должен получить соответствующий своему положению подарок – более или менее ценный халат или даже коня». Стеснение же хозяина вызвано «боязнью того, что гость мог остаться недоволен его гостеприимством и как по пути, так и возвратившись домой в среду своих сородичей, пустить позорящую доброе имя степняка молву о его скупости и несоблюдении обычая гостеприимства» [3, с. 211].
Во всякой культуре, организующей среду обитания человека, роль структурирующего начала играет естественный язык, с помощью которого человек осваивает анонимный и чужой мир, преобразуя его в мир имен. Именно отношения между говорящим и слушающим, устное диалоговое общение имеет ценность для тюркского мировоззрения, что и сформировало культ слова у тюркских народов. А. Кайдаров пишет: «Культ слова – общее достояние многих тюркских племен и народностей, чем и объясняется наличие у них общих сакральных значений многих слов, традиционных обрядов и ритуалов, связанных со словом, а также сходных и идентичных словесных формул, штампов и устойчивых выражений, наполненных этнографическим содержанием… Надо полагать, что наши далекие предки на более ранних этапах своего развития воспринимали явления природы и многое в окружающем их мире как нечто непонятное, таинственное и сверхъестественное. Несомненно, в числе подобных явлений была и человеческая речь, при помощи которой они не только общались между собой, добиваясь взаимного понимания и организуя совместную борьбу против природной стихии, но и пытались определенным образом изменить среду обитания. Люди верили в магическую силу человеческой речи, в сакральное значение слова и усматривали в них, как в любом явлении природы, олицетворение добра и зла. Слово в сознании наших предков воспринимается как нечто многоликое и универсальное, «способное творить и преобразовывать буквально все: убивать живое и оживлять мертвое, излечивать больного и навлекать недуг на здорового, защищать от беды и угрожать бедствием, возвышать и унижать человека, оберегать и губить и т.д.» [4, с. 74].
Общеизвестно, что казахское сөз означает не только слово, речь, язык, но и общение. Все вышесказанное имело отношение прежде всего к ритуалу бата (благословение), пронизывающему всю жизнь казахов. По представлениям казахов, общение с иным миром было уделом не только диуана (шаманов), но и людей, которые наделены особыми знаниями, заслужили своими деяниями, умом, жизненным опытом уважение окружающих, это прежде всего, старшие по возрасту, почтенные люди. Поэтому право давать бата в казахской культуре представлялось старцам. В свою очередь, дающий бата является как бы посредником между иным миром и миром людей: он обращается к Всевышнему либо к богам-покровителям стада, рожениц и т.д. с просьбой осчастливить (кого-то конкретно), материального благополучия, удачи в дороге, благополучного исхода родов, многочисленного потомства и др. И дающий бата, и все, рядом находящиеся, держат руки раскрытыми вверх ладонями на уровне груди (жест просящего). Данный жест обусловлен представлениями казахов о том, что духи предков, Всевышний, духи, оберегающие людей, находятся в верхней сфере, именно оттуда они созерцают жизнь живых, фиксируя их заслуги и грехи. После произнесения вербального текста бата, который варьируется в соответствии с характером коммуникативной ситуации и предполагаемых в дальнейшем практических действий, все двумя ладонями проводят по лицу в направлении сверху вниз. Всевышний сверху вниз в ладони просящих льет свою милость и благословение, которыми люди омывают свое лицо.
Характеризуя культ общения, культ слова у тюрков, мы не должны забывать, что наделение слова → языка → общения высокой ценностью отражает представления тюрков о языке и прежде всего о красноречии как об откровении, даре, получаемом свыше в результате действия высших сил.
«Слияние реального и возможного (как вариант: природного и божественного) начал и в человеке, и на всех уровнях мироздания являлось камертоном мифопоэтического взгляда на мир» [5, с. 142-143].
Культ слова у тюркских народов обусловлен еще и тем, что общение, слово предстает для человека как одна из самых ценных возможностей познания нового, каждый гость, каждый новый человек, появляющийся в их среде – это источник новой информации, сведений о новых землях, обычаях, событиях, новых идеях. Поэтому на қонақасы – дастархане, предназначенном для гостя – путника, всегда присутствуют родственники хозяина, соседи, друзья, словом, весь малый социум, который, жадно внимая речи путника, задает вопросы и, как губка, впитывает в себя информацию, которая затем от одного к другому, подобно волнам от упавшего в воду камня, расходится по всей степи.
Чтобы состоялось общение, хозяин дома создает необходимые условия для гостя, выказывая как вербально, так и невербально свое почтительное отношение, уважение к гостю, что проявляется, помимо прочего и в қонақасы –дастархане для гостя, для которого специально резали жирного барана, получив при этом бата / благословение самого гостя, жарили баурсаки, выставляли все, что есть вкусного в доме. При этом стремились, чтобы гость был досыта накормлен, напоен, поэтому дастархан қонақасы обычно был обильным. По қонақасы определяли щедрость или скупость, доброту или жадность хозяев и эта оценка затем облетала многие аулы.
Гостеприимство включает в себя ряд компонентов, главным из которых является дастархан. Нами выделены понятия целевой дастархан и нецелевой дастархан, первый из которых выступает как средство маркировки особо важных событий в жизни человека и социума: этапы социализации человека, начало сезонных изменений и т.д. При целевом дастархане обязательно наличие особых блюд с определенным символическим значением, наличие конкретного адресата. Так, при целевом дастархане «құда дастархан» адресатом выступают люди, прибывшие с целью сватовства дочери хозяина, главным слотом фрейма сватовства выступает слот «құйрық — бауыр жегізу», а особым блюдом выступает құйрық-бауыр, процесс угощения этим блюдом означает окончательную договоренность относительно сватовства, символика самого блюда заключалась в передаче значения: «и хорошее, и плохое далее будем делить вместе, нести общую ответственность за будущую молодую семью». В основе как целевого, так и нецелевого дастархана лежат такие главные культурные константы, как концепты «человек и социум», «потомство», «плодовитость как основа семейного счастья» и др.
Итак, основой гастики казахского народа, является институт гостеприимства, освященный мифологическими представлениями о первопредке казахов Алаше, имеющий древние исторические корни и нацеленный на сплочение общества как единого целого.
Центральным понятием гастики казахской культуры является понятие дастархан, который оценивается не только как прием пищи, угощение гостя, но и как общение во время угощения.
Концепт общения в менталитете казахов занимает одно из важнейших мест, представая в форме культа слова. Общение в сознании казахов воспринимается не так узко, как это мы интерпретируем сейчас (как межличностное взаимодействие), а широко – как взаимодействие человека с окружающим миром, с иносторонним миром. И это очень ярко эксплицируется в батаблагословение – непременном атрибуте любого дастархана.
Особо выделяем целевой дастархан, который выступает как средство маркировки важных событий в жизни человека и социума. При целевом дастархане обязательно наличие особых блюд с определенным символическим значением, наличие конкретного адресата. В основе целевых дастарханов лежат концепты «человек-социум», «потомство», «плодовитость как основа семейного счастья», «почитание памяти предков» и др.
Одним из самых главных целевых дастарханов казахов является ас (поминальное застолье), который устраивали в честь годовщины смерти, либо в память об известных людях казахской степи. Спецификой аса являлось, во-первых, то, что устроителями выступал весь род умершего человека, а не только близкие его родственники, это была своего рода проверка на единство, на умение забыть мелкие распри между родичами, умение организовываться, проверка на щедрость и т.д. Все это очень хорошо отражено в романе-эпопее М. Ауэзова «Путь Абая», где описывается ас Бөжея.
Во-вторых, приглашался на ас большой круг людей – представителей всех жузов, родов. Отказ от участия в асе являлся знаком открытой вражды, отказавшийся вступал в открытое противостояние со всем обществом и получал соответствующую общенародную оценку.
В-третьих, ас, с когнитивной точки зрения, представлял собой сложный фрейм, включавший несколько слотов: «совещание, на котором определяются обязанности организаторов», «оповещение всех об асе», «подготовка к асу (установление черных, рабочих юрт, установка казанов, подготовка самоваров, посуды и т.д)», «установка гостевых юрт и внутреннего их убранства», «подготовка угощения (забой скота, приготовление кумыса, баурсака, сладостей)», «инструктаж обслуживающих людей», «процедура встречи гостей», «процедура религиозного ритуала (чтение молитвы, бата и др.)», «угощение», «байга», «проводы гостей».
Ас следует воспринимать как отражение менталитета этноса и прежде всего коллективного восприятия жизни и смерти как компонентов постоянного кругооборота явлений, которому подчинены не только люди, но и все на земле. Но в этом круговороте несомненна ценность жизни, поэтому даже в момент после смерти, выражая соболезнование родным умершего (жұбату), казахи настраивали мысли человека на живое. А в годичных поминках, которые знаменовали конец траура, мы наблюдаем доминанту оптимистического восприятия жизни: это и красивое внешнее и внутреннее убранство юрт, обильное и разнообразное угощение, байга, победители которой получали богатые призы и т.д. – все это настраивало людей на положительное восприятие жизни.
Ас выполнял регулятивную функцию, ибо совместное участие в асе, во-первых, сглаживало острые углы имевшихся распрей, взаимных обид, во-вторых, давало возможность прибегнуть к помощи аксакалов, которые могли вынести обоснованное и имевшее силу закона решение в конфликтных ситуациях.
Ас выполнял гонорифическую функцию (выражение уважительного, почтительного отношения) через средства невербального общения. Так, во время встречи гостей используют тактильные кинемы приветствия (объятия, полупоклоны, проводы в юрту под локоток), проксемы (усаживание на определенное место в соответствии со статусом гостя), гастемы (во время подачи основного мясного блюда угощение частью баранины или конины, соответствующей статусу гостя), выражение уважения не только к самому гостю, но и к его сопровождающим (угощение, кров). Семантика уважения, почета передается в целом максимальным соблюдением традиций и обычаев.
Ас выполнял функцию информативную, поскольку в течение всего аса происходило общение между представителями разных родов, выяснялись новые обстоятельства старых событий, узнавали о новых событиях и др.
Ас выполнял функцию осуществления преемственности традиций и обычаев между поколениями, поскольку, во-первых, в процессе подготовки к проведению аса задействуется молодежь для обслуживания гостей, где каждый инструктируется – кто, где и какую работу должен исполнять. Обязанности четко распределены. Так, во время самого ас-дастархана в кухонных юртах каждое блюдо оформляется (куски мяса укладываются на блюдо поверх отварного теста, заливаются подливом), затем эти блюда джигиты на конях, не пролив ни капли подлива (тұздық), мгновенно доставляли к гостевым юртам, где их ждут распорядители и несколько парней, которые по указке распорядителей заносят и ставят эти блюда возле определенных гостей и т.д. Так, в фильме «Біржан сал» находит отражение этот момент подачи и доставки к гостевым юртам блюд с мясом во время встречи генерала в Коянды.
Во-вторых, по ходу самого аса молодежь усваивает модели поведения в общении на примере старшего поколения, прежде всего впитывая мысль о том, что народ – это единое целое, где каждый человек занимает определенную нишу, а действия должны быть обусловлены общими интересами.
Ас основывается на нескольких концептах: «уважение памяти предков», «намыс»,
«гостеприимство», «старший-младший», «личность-социум». Одним из самых ярких примеров отражения аса в художественном тексте может служить описание аса Бөжея в романе-эпопее М.
Ауэзова «Путь Абая».
…Абай заговорил свободнее:
– Разрешите мне сказать еще об одном деле: об асе Божея. На нас, его сородичах, лежит много обязанностей, а мы их до сих пор не выполняли. О прошлом говорить поздно. Но ныне все готовятся к асу. Он будет испытанием не одних жигитеков: этот ас – проверка человечности, кровного родства, совести… Когда Божей умер, мы остались в стороне. Теперь мы должны участвовать в асе!
…Все аулы готовились к асу. На холме, поднимавшемся возле аула Божея, было расставлено огромное количество юрт. До аса оставались считанные дни. Все торопились. Мужчины поголовно были на конях. Верблюды, нагруженные юртами, предназначавшимися для аса, шли вереницами со всех сторон и целым потоком стекались к возвышенности.
…Абай обратился к Байдалы.
– Байдалы-ага, – начал он.
Он был немногословен, но излагал дело с достоинством, умело, не торопясь.
Его матери во главе с Зере передают салем всем собравшимся здесь. Абай приехал от них. Они намерены принять посильное участие в асе Божея. Прошлый раз опоздали, но теперь решили не отставать и приехали от искреннего сердца.
Байдалы внимательно выслушал юношу.
– Родичи довольны тобой, дорогой мой! Дай бог тебе успеха! Скажи нам, с чего думаешь начать? – спросил он.
Абай повторил все, о чем еще вчера говорил матерям, Изгутты и Кудайберды.
Он хочет получить место на равнине, определенной под юрты для приезжающих. Он обещает не позже сегоднящнего вечера поставить десять больших юрт. В них можно будет разместить триста человек. Заботу об их угощении он берет на себя. Посуда и вся необходимая утварь тоже будет от него. Пусть аксакалы окажут доверие и решат, как ему поступать дальше. Насколько он понял, каждый из окрестных аулов берет на себя заботу о гостях из какого-нибудь определенного рода, он тоже просит старейшин указать, кого он должен принять. Мало того, он просит, чтобы ему был предоставлен уход за кем-нибудь из именитых гостей.
Все дальнейшее Байдалы, Байсал и Суюндук обсуждали совместно с Абаем.
На ас ожидают прибытия крупных родов из самых отдаленных мест – из Каркаралы, из Семиречья, с низовий Иртыша, с берегов озера Балхаш.
…– Мы берем на себя прием сородичей Божекена из Наймана. Поручите их нам.
Сбор не стал возражать. До сих пор в племени Найман слышали только о ссорах и междоусобиях между Кунанбаем и Божеем, — пусть увидят теперь, как почитается память умершего!
… Как только он вернулся домой, все десять юрт были сложены и приготовлены к отправке. Вечером целый караван длинной вереницей потянулся в Казбала. Здесь были юрты, тюки с коврами, узорчатыми кошмами, занавесями, одеялами, подушками. Полотенца и скатерти, белоснежные, нарядно расшитые, были отобраны самой Улжан.
… Зере обратилась к собравшимся родичам:
– Решить вы решили. Теперь нужно делать. И делать так, чтобы мои дети не ударили лицом в грязь перед гостями, которые приедут издалека. Если каждый из вас хочет быть настоящим человеком, забудьте о прежних ссорах! Раз мы не сумели сохранить дружбу Божея при его жизни – не наживите теперь проклятия от его праха! … Сыновья мои, невестки мои, будьте предупредительны и внимательны к гостям! Истинный муж проявляет свое достоинство не только в походе и набеге, но и в обращении с людьми. Умирайте от усталости, но не хмурьтесь! Ухаживайте за гостями бодро, радостно, но не шумите и не теряйте меры! Будьте спокойны, немногословны и скромны!
… Приближался вечер. Угощение было готово. Первые гости хлынули с Казбала.
Байдалы, Суюндук и Изгутты, стоя на возвышенности, уже давно встречали прибывающих. Гости приближались со всех сторон по сорок-пятьдесят человек. Навстречу каждой группе летел верховой жигит, расспрашивал, откуда приехали гости, и провожал их к старейшинам, стоявшим на холме. По обычаю, прибывшие должны сначала поздороваться с устроителями аса, выразить свои добрые пожелания торжеству – и только тогда направиться в отведенные им юрты.
Гости Абая приехали только в сумерки.
Брат матери Божея был представительный аксакал. Он прибыл в сопровождении многочисленной толпы родичей. Подъехав к возвышенности, он сошел с коня и поздоровался с устроителями аса, обняв каждого из них. Старика окружили ближайшие родственники Божея по материнской ветви – их было около шестидесяти человек. За ними следовала огромная толпа в шапках и малахаях племени Найман.
(М. Ауэзова «Путь Абая». с. 216–221).
Хотя целевой дастархан ас в научной литературе описывается как элемент традиционной культуры казахов, уже изживший себя, однако реальная жизнь опровергает это, приводя яркие доказательства живучести аса.
Основой гастики казахского народа является институт гостеприимства, освященный мифологическими представлениями о первопредке казахов Алаше, имеющий древние исторические корни и нацеленный на сплочение общества как единого целого.
Гастическая система казахской коммуникативной культуры, помимо чисто утилитарной функции, выполняет функцию стратификации общества на разных основаниях: а) на основе параметра гость – не гость; б) на основе статуса в системе родственных отношений (сваты, родственники по линии матери, зять, невестка и др.); в) на основании статуса в социальной иерархии (уважаемый, известный, вышестоящий — нижестоящий); г) на основании гендерного фактора (мужчина-женщина); д) на основании возрастного параметра; е) на основании конкретных ситуативных обстоятельств (роды, переезд на новое место жительства, первые самостоятельные шаги ребенка, появление приплода домашних животных, празднование нового года и др.).
Список литературы
1 Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика. – М.: Новое литературное обозрение, 2002. – 400 с.
2 Сураганова З.К. Основы и функции казахского обычая гостеприимства «Қонақасы» // Вестник КазНУ. Серия историческая. – Алматы, 2006. – №2. – С. 175–177.
3 Материалы по казахскому обычному праву. Сб. научно-популярное издание / сост. Т.М.
Культеев, М.Г. Масевич, Г.Б. Шакаев. – Алматы: Жалын, 1998. – 464 с.
4 Кайдаров А.Т. Культ слова у тюркских народов // Тюркология. – М., 1992. – № 3. – С. 74–78.
5 Голованивская М.К. Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые концепты в представлении французов и русских. – М.: Языки славянской культуры, 2009 – 376 с.
6 Катран Д. Казахские свадебные обычаи: краткий экскурс в прошлое и настоящее // Справочник государственного служащего. – Алматы, 2008. – №3. – С. 31–40.
7 Оналбаева А.Т. Коммуникативные и культурные функции гастичных единиц национального языка. Монография.—Алматы:Ұлағат, 2017.-248б.
Мақалада қазақ гастикасының ұлттық-мәдени және коммуникативтік ерекшеліктері қарастырылады. Гатика- бейвербалды семиотиканың құрамына кіретін, тағам мен сусындардың коммуникативті қызметін зерттейтін ғылым. Қазақ гастикасында ұлттық өзіндік ерекшеліктер мен құндылықтар бенеленеді.
The work is devoted to the study of Kazakh gastology, one of the private sciences that are part of nonverbal semiotics, which studies the communicative and cultural functions of food, treats and drinks. The gastology of the Kazakh language reflects a number of ancient beliefs and archetypal representations of native speakers and culture.