Г.П. Байгарина кандидат филологических наук, доцент, Казахстанский филиал МГУ им.
М.В. Ломоносова, г. Астана, Республика Казахстан
ПРОЕКТ «СЛОВО ГОДА» КАК ИСТОЧНИК «СЛОВАРЯ ВРЕМЕНИ»
В статье представлен анализ ключевых слов, в которых находит отражение современная эпоха. Актуальное слово, повысившее свою функциональную значимость вследствие актуализации обозначаемого им явления, соотносится с рейтинговым списком слов социально-лингвистического проекта «Слово года». С опорой на признаки «ключевых слов текущего момента» анализируются слова, вошедшие в словник проекта и ставшие победителями по версии «Слово года». Проекты «Слово года» не только отражают через язык самые значимые события года, но и фиксируют отношение общества к ним, о чем свидетельствуют оценочные номинации, включенные, наряду с нейтральными, в итоговые списки проектов «Слово года».
Ключевые слова: Актуализированная лексика, слова-хронофакты, модное слово, ключевое слово текущего момента, рейтинговый список.
ВВЕДЕНИЕ
Исследовательский интерес к проблеме актуализации того или иного слова, которое повысило свою функциональную значимость вследствие актуализации обозначаемых им явлений», вполне объясним: речь идет о пополнении так называемого «словаря времени» или «словаря года». Эта проблема рассматривается в рамках более общей темы «Язык и действительность» (Е.А. Земская). Слова, которые, по выражению Е.А. Земской, обозначают «явления и понятия, находящиеся в «фокусе социального внимания» [1, 92], выступают в качестве символов соответствующей эпохи. По ним можно судить о специфике конкретного отрезка времени, они свидетельствуют о наиболее важных событиях и явлениях этого времени. Не случайно их называют «слова-свидетели», «слова-хронофакты», «словасимволы» [2]. Их относят к ключевым словам эпохи, считают «индикаторами социальных изменений, поскольку они являются «вершинами» концептов, маркерами мировоззрения, системы ценностей [3, 38]. Получил широкое расспространение термин «ключевые слова текущего момента», введенный Т.В. Шмелевой [3, 33]. Охарактеризованные ею основные лингвистические параметры слов, которые оказались в центре всеобщего внимания в данный период времени, относятся к «трем аспектам существования слова – текстового, лексического и грамматического». Текстовый аспект проявляется в частотности употребления слова, и, что важно, такие слова становятся «объектом активной и массовой рефлексии» [4, 63].
Е.А. Земская к признакам ключевых слов эпохи также относит высокую частотность и словообразовательную активность, но при этом она дифференцирует слова, активность которых приходится на короткий период времени, действующие «подобно взрыву или вспышке», и слова, «активные, высокочастотные длительное время (год и больше)». По ее мнению, «они более показательны для эпохи, так как называют явления, характеризующие ее более глубоко» [1, 92].
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Ключевые слова «текущего момента» соотносятся с понятием «слово года». Статус «слова года» определяется тем, что эти слова, актуализированные социальными событиями, оказались «в центре общественного внимания». Слова года отбираются в рамках социальнолингвистического проекта «Слово года»: происходит выбор наиболее характерных или оригинальных слов текущего года, которые у всех «на слуху», которые выражают важные общественные явления и тем самым передают исторический смысл современной эпохи. Эту традицию М.Н. Эпштейн, главный идеолог и координатор проекта «Слово года», называет традицией «вербализации итогов года». Проект «Слово года» демонстрирует наиболее активные процессы взаимодействия социальных и лингвистических факторов, это своеобразный взгляд на социальную жизнь сквозь призму языковой жизни социума. Исследовательский интерес к словам-победителям и, в целом, к словникам социальнолингвистических интернет-конкурсов объясняется тем, что они позволяют «в режиме реального времени зафиксировать и проанализировать языковые факты, которые документируют эмоциональное состояние нашего общества» [5, 31]. Иными словами, лингвистическая ценность материалов проектов позволяет реконструировать изменения языковой картины мира, которые происходят в языковом сознании в современную эпоху: «То, как мы говорим, определяет то, как мы живем. Подобные конкурсы помогают обществу осознать, где оно находится в данный момент, откуда идет и, главное, куда» [6].
Слова года, как правило, обозначают общественно значимые явления, поэтому для каждой страны или группы одноязычных стран они «свои», свойственные только этой стране или этой одноязычной территории. «Слова года», представляющие собой результаты массового интернет-опроса, определяются экспертным советом при Центре творческого развития русского языка, в который входят писатели, филологи, журналисты, культурологи, философы. Перед экспертами стоит задача выбрать из сотен слов-кандидатов наиболее характерные слова, которые называют общественно значимые события.
В ряде стран в роли экспертов выступают составители словарей. Так, например,
«словом 2017 года» по версии словаря английского языка Collins Dictionary стало выражение «fake news» – «фейковые новости». По определению словаря, фейковые новости – это «ложная, часто сенсационная информация, распространяемая под видом новостного сообщения» (Режим доступа: rbc.ru/society/02/11/2017).
Другое лексикографическое сообщество – Oxford University Press в качестве слова 2017 года определило youthquake – слово, которое означает «культурные, политические или социальные изменения, вызванные влиянием молодого поколения (родившихся после 1981 года)». Составители словаря отмечают, что в 2017 году частота употребления этого слова увеличилась в пять раз (http://locals.md/2017/oksfordskiy-slovar-nazval-slovo-goda-youthquake). Любопытно, что в 2016 году по версии того же Оксфордского словаря победило слово posttruth («постправда»), слово, описывающее «ситуацию, при которой объективные факты являются менее важными при формировании общественного мнения, чем призыв к личным убеждениям» (kp.crimea.ua/2017/11/02). По замечанию Е.С. Кара-Мурза, в слове «постправда» я вижу грустную идею, в которой констатируется, что одно из важнейших качеств человека является невостребованным. Правда оказывается дискредитированной, работают некоторые другие механизмы, которые вряд ли можно считать конструктивными» (https://lenta.ru/news/2016/11/16/truth/). Приведем оценку этого слова М.А. Кронгаузом: «Постправда», точнее «постправдивый», поскольку словом года стало именно прилагательное, поразительное слово, как будто пришедшее из оруэлловского лексикона вслед за «новоязом» и «двоемыслием» и очень точно отражающее современную реальность, в частности, выборные дебаты, телевизионные ток-шоу и под., где важна не правда, а яркость, броскость, умение завоевать аудиторию. Ничего похожего по силе и глубине в русском языке не появилось». Можно предположить, что «постправда» 2016 года подготовила почву для победы «фейковых новостей», как и самого слова «фейк».
Сошлемся еще на один результат так называемых «вербальных итогов года»: по версии американского онлайн — словаря Merriam-Webster, которая была озвучена компанией Merriam-Webster, занимающейся изданием словарей и справочников, безоговорочным лидером оказалось слово «феминизм». Именно это слово в 2017 г. пользователи сети искали чаще всего (Режим доступа: https://kp.ua/life/594741-amerykanskyi-onlain-slovar-MerriamWebster-nazval-slovo-hoda).
Среди отмеченных «слов-победителей» нет случайных: актуализация их была обусловлена социальными событиями, а одним из наиболее наблюдаемых не только специалистами, но и рядовыми носителями языка признаков этих слов как ключевых слов года была частотность их употребления.
Исследователи обсуждают и феномен «модного слова», которое по ряду параметров схоже с «ключевыми словами текущего момента». Среди них – их актуальность, частотность, расширение синтагматических связей и наличие языковой рефлексии. Не случайно, например, слово «гламур», признанное «словом-победителем» 2007 года по версии социально-лингвистического проекта «Слово года», одновременно называется в ряду модных слов того же отрезка времени [7]. Однако при всей схожести этих двух понятий, то есть при наличии общих критериев их квалификации, «модное слово» соответствует «эстетическим вкусам и потребностям определенной части социума» [7], в то время как ключевые слова «текущего момента» обозначают общественно значимые явления. Так, несомненно, к модным в настоящее время может быть отнесено слово «хайп», означающее «шумиха, ажиотаж», и производные от него «хайпить», «хайпануть», «антихайп». Это слово, вышедшее сегодня за рамки молодежного жаргона и сделавшееся модным и за его пределами, отмечено в числе призеров (3 место) «Слова года 2017», наряду со словами «реновация» (1 место), «биткоин» (2 место). По замечанию М.А. Кронгауза, «молодежное слово – «хайп» – попало в какой-то очень важный общественный нерв и взорвало коммуникативное пространство» (Режим доступа: http://www.marieclaire.ru/stilzjizny/maksim-krongauz-/). Как видим, и в этом случае, то есть когда речь идет о перемещении «модного» слова в разяряд «ключевых слов года», важно наличие социального фактора. Например: Будет сначала громкий хайп, как принято говорить современным языком, а потом и баттл, с применением всякого горячего оружия (Эхо Москвы. 15 янв. 2018). Любой вот такой информационный хайп, он очень управляем, когда речь идет о профессионалах (Эхо Москвы. 8 марта 2018).
Еще одно словечко, претендующее на выход за пределы молодежного сленга, – заимствования «хейт» и «хейтер». Их востребованность также можно объяснить социальной подоплекой: «Ненависть стала очень важным социальным феноменом с разнообразным набором функций: от самоидентификации до культостроения. Люди объединяются на почве ненависти к кому-то и тем самым фактически создают его культ» (Режим доступа: http://www.marieclaire.ru/stil-zjizny/maksim-krongauz-/). Правда, как замечает М. А. Кронгауз, это не гарантирует ему попадания в нормативный словарь. «Литературный русский консервативный, а мода быстро проходит» (Режим доступа: http://style.rbc.ru/life/5a436ec59a794732bff11c62).
Лингвисты не могут дать однозначный ответ на вопрос, «когда новое слово пора включать в словарь? Сколько должно пройти лет, чтобы слово закрепилось в словарях?». По мнению М.А. Кронгауза, «слова-ярлыки живут недолго, но при этом продлевают жизнь событию, которое без названия забылось бы быстрее». Этот вывод может быть отнесен как к словам – победителям, так и в целом к словам рейтинговых списков проекта «Слово года» прежних лет. Например, словом-победителем 2016 года стал «Брексит»/ «Брекзит» (в медиатекстах представлены оба варианта написания). По ряду параметров это новообразование можно считать «ключевым словом года». Оно было актуализировано известными событиями, а именно выходом Великобритании из ЕС. Однако, по мнению экспертного совета, определяющего «слово года», «географически это слово вышло далеко за пределы Великобритании», но кроме того, «брекзит по своей сути стал отражением многих процессов, происходящих в мире» (Режим доступа: https://snob.ru/selected/entry/117759).
Слово «Брекзит» отвечает статусу актуального слова по такому параметру, как нахождение его в позиции заголовков статей или разделов статей. Причем в этой, как ее называют, максимально сильной позиции обнаруживается его метафорическое обыгрывание. Например: Брекзит как зеркало современной демократии; Как и почему Брекзит встряхнет латвийскую политику; Судьба Брексита в тумане; Ходячий мертвец: брексит рискует завершится, не начавшись. Среди приведенных примеров есть и модификации прецедентных феноменов.
Вполне объяснимо метаязыковое внимание носителей языка к слову «Брекзит», реакция на которое связана с традиционной метаязыковой функцией языка: комментарий к номинации, которая актуализируется в связи необходимостью обозначить новое понятие. Это слово, образованное из первых двух букв слова «Британия» и слова «exit» (выход), называет выход Великобритании из Евросоюза. Приведем одно из метавысказываний: Слово, обозначившее выход Великобритании из ЕС и главный вопрос прошедшего в ней на минувшей неделе референдума, уже вполне может писаться со строчной буквы, ибо готово к приложению к любой ситуации, в которой «до точки» дошли все
(http://svodka.net/analitika/obozrenie/45921). Как видим, в метакомментарии, который можно расценить как дефиницию этого слова, проявлена оценка не вербальной его стороны, – она принимается как данное, а интерпретация явления, которое названо этим словом.
В дискурсе СМИ это слово демонстрирует расширение своих содержательных возможностей. Так, в явлении, получившем название «Брекзит», видят ссору Великобритании с Европейским союзом (АиФ. 18.01.2017).
Обыденное метаязыковое сознание фиксирует еще одну особенность актуального слова – его словообразовательный потенциал: По прогнозам, в целом, не удивлюсь, если вместо отдельных страновых терминов типа Grexit и Brexit скоро появится универсальное понятие Whoexit?» (от английского «whoever», «кто угодно») (https://lenta.ru/news/2016). Так у нас вслед за Брекситом будет Фрексит и прочие…(Независимая газета. 16.01.2017). Упоминают про возможность или неизбежность схожих экзитов, таких как Фрекзит (Франция), Никзит (Нидерланды), Грекзит (Греция) и т.д.» (Режим доступа: http://alleuropalux.org/?p=14204). «Появились грекзит (Греция), чекзит (Чехия), фрекзит (Франция) и флекзит (Режим доступа: https://snob.ru/selected/entry/117759. Как видим,
Брекзит послужил словообразовательной моделью для ряда, как они названы в приведенном метакомментарии, «страновых терминов», а также основой для возникновения неологизма флекзит, что значит «гибкий, постепенный выход». Кроме того, по модели суффиксации возникло «брекситер» – существительное с агентивным значением, также являющееся номинантом на слово года 2016.
Это слово расширяет свои синтагматические возможности, сочетаясь с атрибутивными аксиологическими характеристиками, такими как жесткий брекзит, мягкий брекзит, контекстуальные варианты с теми же атрибутами: мягкий сценарий, мягкий вариант исхода из союза, – все они обозначают характер процедуры выхода Великобритании из ЕС. И как реакция на подобного рода сценарии прозвучало мнение: Жесткий брекзит, мягкий брекзит. Я думаю, должен быть лучший брекзит для англичан (Евроньюс. 17.06.17), в котором выражения жесткий брекзит, мягкий брекзит, воспринимающиеся уже как номинации терминологического характера, приобретают оценочный характер.
Лексема «брекзит» как новая единица формирует синонимические отношения. В медийном дискурсе в качестве наиболее частотных контекстуальных синонимов выступают слова и словосочетания «развод», «развод по-европейски», «бракоразводный процесс». В создании метафорического образа «развода» участвуют оценочные слова типа «самый запутанный на свете»; «жесткий и скоротечный», кроме того, «рискованный». Возросшая частотность употребления лексемы «брекзит» и ее метафорического представителя, способствующая расширению его лексической сочетаемости, объясняет актуализацию новых смыслов. В дискурсе СМИ в формировании метафорического образа «брекзита» как «развода» участвуют несколько метафорических моделей. Среди них метафора с понятийным образом «строительство»: Первый кирпич из общеевропейского здания вынули в полночь. Тереза Мэй этой ночью запустила процедуру Брекзит (Режим доступа: https://otronline.ru/news/v-velikobritanii-formalno-80792.htm). Используется спортивная метафора: Люди наблюдают за этим словесным фехтованием (Режим доступа: https://dni.ru/polit/2017/3/29/365241.html), антропоморфная метафора: Ходячий мертвец (Режим доступа: http://vesti-ukr.com/mir/243451-breksit), природная метафора: Судьба брекзита в тумане (Режим доступа: https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/06/09) и метафора понятийной сферы «кухня»: Раздел британского пирога (Режим доступа: http://rus.delfi.lv/news/daily/europe/razdel-britanskogo-piroga).
Подчеркнем, что через ключевые слова года отражаются не только явления внеязыковой действительности: «брексит» называет известную всем «общую референтную ситуацию года». Но это слово и продемонстрированные его возможности одновременно является вербальным выражением определенного отношения носителей языка к этому явлению, о чем свидетельствует метафорическое использование «брексита», его новая сочетаемость, деривационный потенциал.
Приходится констатировать, что пик популярности этого слова уже пройден, но, по справедливому замечанию М.А. Кронгауза, «Брексит» («Брекзит») – событие слишком важное и потому, скорее всего, сохранится в истории под этим названием. Это фактически уже имя собственное» (Режим доступа: http://tass.ru/opinions/interviews/3909563). Надо полагать, что оно войдет в учебники по новейшей истории. Во всяком случае, «брексит», актуальное слово для своего времени, продолжает служить моделью для новообразований. Так, уже 2018 год «подарил» неологизм «рексит»: В США произошел «рексит». Американские СМИ придумали термин для увольнения Рекса Тиллерсона (госсекретаря) – «рексит» (на манер «брексита») (Новая газета. 20.03. – 29.03. 2018).
«Слово года» как источник для получения информации о неологической лексике, значительная часть которой не зафиксирована в современных толковых словарях, продолжает привлекать к себе пристальное лингвистическое внимание. Исследователи обратили внимание на такую особенность рейтингового списка проектов «Слово года»: актуальные слова объединяются в определенные «лексико-семантические группировки, с опорой на которые можно выделить тематическую доминанту года» [8, 124].
Так, например, к суммарным понятиям 2015 года было отнесено понятие «война», Лингвисты уточняют тему этой доминирующей смысловой группы – «Предчувствие войны» [8, 124]. Cлово «война» сохранилось и в рейтинговом списке 2016 г. Эта смысловая группа дополняется выражением «информационная война», оказавшимся в числе номинантов проекта «Слово года» 2016. Информационная война – это вербальная война, в контексте которой события уступают место их интерпретации, интерпретация же сама становится событием.
В медийный обиход вошла новая номинация, часто рассматриваемая в контексте информационной войны – «гибридная война», которая оказалась среди выражений-лауреатов по версии «Слово года» 2016 г. Оно отстает от «победителя» всего на один голос (31) (https://www.novayagazeta.ru/articles/2016/12/12/). Следовательно, понятие «война и ее разновидности» можно считать «тематической доминантой» даже не одного года.
Статус выражения «гибридная война» как ключевого определен в самом медиадискурсе: Ключевым словосочетанием вместо «холодная война» стало «гибридная война». Так обозначен новый конфликт во все менее предсказуемом мире (Новая газета, №13, 2015). Это выражение стало предметом осмысления в рамках обширного метаязыкового дискурса, в котором носители языка приводят свои реакции не столько на вербальную сторону этого словосочетания, сколько на само явление, называемое им. Например: Нет, я не хочу сказать, что это будет война в прямом смысле этого слова. Это же гибридная война. Да? Поэтому она будет как-то комбинированно происходить. И может служить поводом для закручивания гаек (Эхо Москвы. 07.04. 2017). В состав метаязыкового контекста входит метафорический образ: использована механистическая метафора «закручивание гаек» как следствие этого вида войны. А следующий метакомментарий: Гибридная в данном контексте значит, что иногда это бомбы, иногда «поддержка демократии», но всегда ложь и манипуляция (http://rusaker.net/authors/ – также свидетельствует о субъективном восприятии не вербальной стороны этого выражения, а самого явления, им выражаемого. Субъективность восприятия явления, называемого «гибридной войной», может подчеркиваться атрибутивными оценочными маркерами, как, например: Есть иное, странное и прежде человечеству неизвестное. И войной ни в коем случае не являющееся. Называется это странное нечто «гибридной войной.
По нашим наблюдениям, эту номинацию в современном медийном дискурсе стали использовать в ситуации любого противоборства, например: Конец РБК: Гибридная война против медиа (https://www.novayagazeta.ru/articles/2016/05/13/). Приведенный пример демонстрирует употребление этого выражения в позиции заголовка, что является одним из признаков принадлежности слова или выражения к разряду ключевых слов года. Заметим, что заголовочная позиция для выражения «гибридная война» является достаточно частотной.
Это выражение обрастает новой сочетаемостью, что приводит к семантическому расширению его содержания и в конечном счете позволяет выявить новые актуализированные смыслы выражения «гибридная война»: Теория «гибридной войны»;
Этапы гибридной войны; Элемент гибридной войны; Пример гибридной войны; Сопротивление гибридной войне. С одной стороны, просматривается сочетаемость, в целом типичная для лексемы «война», с другой, в новой сочетаемости, как, например: Гражданская гибридная война; Бескомпромиссная гибридная война; Мишень гибридной войны; Личина гибридной войны – легко усмотреть определенные ценностные установки. Не случайно, это выражение может сопровождаться маркерами «чуждости» [9, 121-122], среди которых отмечаем «знаки дистанцирования» (то, что принято называть гибридной войной; эта самая гибридная война), как и «показатели недоверия» (так называемая гибридная война, по западной терминологии), показатели «умаления значимости» (Не нужно придумывать каких-то гибридных войн), где неопределенное местоимение «каких-то» выступает знаком тимиологической оценки.
В медийном дискурсе представлена номинация «Первая гибридная», образованная по модели: «Первая мировая», «Вторая мировая». Сейчас говорят о «Третьей мировой», которая выступает в качестве синонима «гибридной войны», как и «новый тип войны».
Слово «гибридный» в словарях истолковывается не только через прямое, но и переносное значение как «совмещающее признаки различных предметов, явлений». Однако активизации этого слова способствовала именно «гибридная война», которая обусловила появление новых смыслов, о чем свидетельствует новая сочетаемость этого слова.
Расширение синтагматических возможностей слова «гибридный» продемонстрируем следующими примерами, извлеченными из медиатекстов, в том числе и из текстов 2018 года: пока вы сами не станете предметом гибридного интереса, гибридные режимы, гибридный принцип, гибридное сознание, гибридная свобода, гибридные угрозы, гибридная этика, гибридные СМИ, гибридное поколение, гибридный сценарий, гибридная заварушка в Черногории, гибридный госпереворот, гибридные формы конфронтации, выводы из показательной гибридной порки, гибридная составляющая.
Как видим, «гибридный» сочетается со словами разных лексико-семантических групп, что также нашло отражение в оценке носителями языка новой сочетаемости слова «гибридный» и его новых значений: Гибридный мир, гибридная война, гибридный Первомай, сочетание несочетаемого везде и повсюду (Новая газета. 04. 05. 2017). Речь идет не только о несочетаемости слов, но и реальных явлений действительности, для которых используются подобные номинации. Некоторые из наиболее значимых, на взгляд носителей языка, вновь возникших номинаций становятся объектом языковой рефлексии, как, например, «гибридное сознание», «гибридный режим». Возникновение последнего соотносят именно с новой реальностью, в которой существуют не только «гибридные войны», но и «гибридные режимы», определяемые как смесь авторитаризма и демократии в разных пропорциях (Новая газета. 10.01. 2017).
Новые словосочетания с атрибутом «гибридный» начинают антонимически противопоставляться исходному, то есть «гибридной войне». Например, пишут о бескомпромиссной гибридной войне, а также о неотъемлемой гибридной победе (Новая газета. №20, 2016). «Гибридной войне» противопоставляют как «гибридную капитуляцию», в том числе и «мягкую гибридную капитуляцию», так и «гибридный мир», сопровождающийся оценочными характеристиками: А поскольку существует гибридная война, должен быть где-то и гибридный мир. Странный, не совсем мирный и заметно вялотекущий. Это – наш, украинский мир (https://lb.ua/society/2016/06/20/338240_vyalotekushchiy_gibridniy_mir.html).
Один из признаков актуализированного слова – его словообразовательные возможности, что и демонстрирует обсуждаемое слово. Входит в употребление противопоставленная «гибридной» оценка того или иного явления как «негибридного». Понятию «гибридность» с его новым содержанием уделено достаточное метаязыковое внимание: Мы опять возвращаемся к понятию гибридности не только как к сочетанию различных вещей, но и к гибридности, как к сложности, к комплексности нового формата действий в этом новом постиндустриальном мире (Режим доступа: https://www.svoboda.org/a/27285199.html).
Метарефлексивное осмысление «гибридности» отчетливо проявляет то, что И.Т.Вепревой определено как наложение языковых и когнитивных знаний друг на друга, в результате чего возникает «единый когнитивно-коммуникативный процесс использования языка, что называется, on-line, в реальном времени» [10, 95]. В метакомментариях по поводу этой языковой единицы, как, например: То есть они притворяются демократиями, которыми они не являются, но они притворяются и диктатурами, на которых у них силенок нет, – если совсем грубо говорить. В этом, собственно, гибридность, и она – это не смесь из двух, это может быть смесь из многих, и часть из этих многих – ненастоящая. Что, в конце концов, гибридов много, – их действительно много, что ни понимать под этим словом (Режим доступа: http://gefter.ru/archive/21337) – представлена попытка определить новое значение «гибридности», соответственно, и слова «гибридный». Используемые в более широком контексте оценочные слова «имитируемый», «имитационный», подкрепленные синонимической оценкой «ненастоящая», определяют новые семантические приращения в этих словах, как связанные с выражением чего-то не настоящего, искусственного.
ВЫВОДЫ
Номинацию «гибридная война», являющуюся ключевым выражением современного отрезка времени, можно отнести к разряду идеологем, так как составляющими его содержания оказываются идеологические смыслы.
Таким образом, проект «Слово года» является одним из источников для наблюдения за активным пополнением «словаря времени» за счет вхождения новых лексических единиц в современное словоупотребление. Слова-победители по версии этого проекта могут быть использованы в лексикографической практике.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства //Русский язык конца столетия (1985-1995). – М.: «Языки русской культуры», 2000. – С. 90-141.
2 Шачкова И.Ю. Семантика «ключевых слов эпохи»: эпоха Т. Блэра, 1997-2007 // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.dissertcat.com/content/semantikaklyuchevykh-slov-epokhi.
3 Шмелева Т.В. Ключевое слово текущего момента //Collegium, 1. 1993. – С. 33-41.
4 Шмелева Т.В. Кризис как ключевое слово текущего момента //Политическая лингвистика. Вып. 2 (28). 2009. – С. 63 -67.
5 Вепрева И.Т. Об актуальной лексеме Крымнаш // Русский язык и литература в пространстве мировой культуры: Материалы XIII Конгресса МАПРЯЛ (г. Гранада, Испания, 13-20 сентября 2015 года). Т. 2. – СПб.: МАПРЯЛ, 2015. С. 31-35.
6 Крымнаш стал главным словом уходящего года//[Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.mk.ru/social/2014/12/10/krymnash-stal-glavnym-slovom-ukhodyashhegogoda.html.
7 Журавлева Н.Г. Феномен «модного слова»: лингвопрагматический аспект. –
Ставрополь, 2010 //[Электронный ресурс] Режим доступа: http://cheloveknauka.com/fenomenmodnogo-slova-lingvopragmaticheskiy-aspekt#ixzz4jwUk8uaj.
8 Мустайоки А., Харри В., Вепрева И. Феномен актуального слова 2015 года. Quaestio Rossica. Т.4. 2016. № 4. – С. 121–133 // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://tuhat.helsinki.fi/portal/files/79181660/Mustajoki_Walter_Vepreva_Aktualnoe_slovo.
9 Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2004. – 326 с.
10 Вепрева И.Т. Метаязыковой привкус эпохи // Избранные работы последнего десятилетия. Palmarium Academic Publishing, 2014. – 223 с.
Г.П. Байгарина
«Жыл сөзі» жобасы «Уақыт сөздігінің» дереккөзі ретінде
М.В. Ломоносов атындағы ММУ,
Астана қаласы, Қазақстан Республикасы
Мақалада заманауи дәуір бейнеленген түйін сөздер талданған. Өзімен тағайындалған құбылыстың өзектендіруіне байланысты функционалдық маңызын арттырған өзекті сөз «Жыл сөзі» әлеуметтік-лингвистикалық жобасының рейтингтік сөздер тізімімен сәйкеседі. «Ағымдағы сәттегі түйінді сөздердің» белгілеріне негізделе отырып, «Жыл сөзі» нұсқасына сәйкес жобаның сөздік қорына кіретін және жеңімпаз болып табылатын сөздер сипатталады. «Жыл сөздері» түйін (нақты) сөздер ұғымымен байланысқанымен, әрдайым бірдей бола бермейтіні белгіленді. «Жыл сөзі» жобалары жылдың ең елеулі оқиғаларын тек тіл арқылы көрсетіп қана қоймай, оларға қатысты қоғамның көзқарасын белгілейді, бұны «Жыл сөзі» жобаларының соңғы тізімдерінде бейтараптармен қоса, бағалау номинацияларының қамтылғандығы күәландырады.
G.P.Baygarina
Project «Word of the year» as a source of «Dictionary of time»
Moscow State University named after M.V. Lomonosov,
Astana city, Republic of Kazakhstan
Kazakhstan branch of the Moscow State University named after M.V. Lomonosov, in the project’s dictionary and considered winners according to the version of the «Word of the Year» are described. It was found that the «words of the year» correspond to the concept of key (actual) words, but they are not always identical to them. The «Word of the Year» projects not only reflect the most significant events of the year through the language, but also fix the attitude of society towards them, as evidenced by the evaluation nominations included, along with neutral ones, in the final lists of the «Word of the Year» projects.