Г.А. Кажигалиева, Т.Е. Игенбай
Казахский государственный женский педагогический университет
Алматы, Казахстан
gulnaiman@mail.ru, togi_85@mail.ru
О НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКЕ ЭМОТИВНОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Н.В. ГОГОЛЯ
В статье рассматривается лингвокультурное своеобразие художественной эмотивности произведений Н.В. Гоголя. Анализируются различные типы эмотивной лексики и эмотивных художественных фигур, а также механизм эмотивного лингвостилистического контраста.
Эмотивность произведений Н.В. Гоголя ярко выражена на лексико-фразеологическом и лингвостилистическом уровнях. Она базируется на сравнениях, метафорах, фразеологизмах, ключевых формулах, их необычности, ярком символизме и связи с русской действительностью.
В работе определяется, что одна из главных лингвокультурологических особенностей эмотивности гоголевских произведений заключена в формуле «смех сквозь слезы». Сатирическое восприятие достигается посредством контрастного эмоционала. Эмотивные построения в художественных произведениях Н.В. Гоголя формируются на основе смешения и контрастности высокого и низкого, меткости и выразительности метафор и сравнений и экспрессивности синтаксиса.
Ключевые слова: эмотивность, художественные произведения, эмотивный контраст, сатира, метафора, коннотация, ироническое описание.
Ирония и сарказм, как известно, занимают особое место в творчестве Н.В. Гоголя, особенно в сатирических произведениях. Ирония выступает способом экспликации авторской позиции, его критического отношения к действительности.
На чем же базируется ирония в художественных произведениях Н.В. Гоголя? Прежде всего на яркой эмотивности текстов. Под эмотивностью мы вслед за В.И. Шаховским понимаем реализацию эмоций на языковом уровне [1, 13].
Текст, содержащий эмотивную лексику, в функциональном аспекте принято рассматривать по трем линиям (текст — объект, текст — автор, текст — читатель), что предполагает выявление нескольких разновидностей текстовых эмотивных смыслов: диктальных (эмотивные смыслы в структуре образа персонажа), модальных (интенциональные эмотивные смыслы в структуре образа автора) и экстенсиональных (эмотивные смыслы, наведенные в сознание читателя содержанием текста) [2, 85].
По мнению Л.Г. Бабенко, эмотивные смыслы, включенные в структуру образа персонажа, функционально подразделяются на интерпретационные (характерологические и изобразительно-жестовые) и эмоционально-оценочные смыслы. Первые интерпретируют с позиции автора эмоциональное состояние персонажа и проявление этого состояния во внешности, жестах, поведении, речи; вторые являются средством эмоциональной оценки персонажа и с позиций автора, и с позиций других персонажей [2, 78].
Кроме того, с точки зрения формы выражения эмоциональности можно выделить как эксплицитные, так и имплицитные эмотивы (лексические единицы, называющие или выражающие эмоции) [1].
Произведения Гоголя содержат оба типа эмотивов. Своеобразие художественной эмотивности Гоголя состоит в том, что писатель создает эмотивный лингвостилистический контраст: прибегая в основном к положительным эмотивам, он формирует отрицательные экстенсиональные эмотивные смыслы.
Эмотивность строится на неожиданных контрастах (логических, нравственных, стилистических) и противопоставлениях внутри небольших фрагментов и предложений, например:
«Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (Ревизор).
В данном предложении противопоставляются выражения водятся грешки, плывет в руки прилагательному умный, что создает эмоциональный фон и способствует возникновению иронического смысла. Прилагательное умный, имеющее значение «Тот, кто обладает хорошим, ясным умом; достаточно толковый человек» [3] в этом контексте отождествляется с умением наживаться, брать взятки (водятся грешки), фразеологизм же плыть в руки укрепляет эту связь, так как указывает на то, что легко, без труда достается, приходит как бы само собой [4, 474]. К тому же словосочетания водятся грешки и плыть в руки имеют статус разговорной лексики. Соответственно сближение слов с разной эмотивностью и стилистической закрепленностью создает общую негативную коннотацию.
Для выражения отрицательных эмоций, авторской иронии Гоголь прибегает к различного рода мелиоративной эмотивной лексике. Это: междометия; частицы; эмотивные прилагательные и существительные; прилагательные превосходной степени; необычные авторские метафоры; фразеологизмы, «обретающие эмотивность» или меняющие ее на противоположную «полярность».
Вот, как, например, описывается бекеша у Ивана Ивановича в произведении «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»: «Славная бекеша у Ивана Ивановича! отличнейшая! А какие смушки! Фу ты, пропасть, какие смушки! сизые с морозом! Я ставлю бог знает что, если у кого-либо найдутся такие! Взгляните, ради бога, на них, — особенно если он станет с кем-нибудь говорить, — взгляните сбоку: что это за объядение! Описать нельзя: бархат! серебро! огонь! Господи боже мой! Николай Чудотворец, угодник божий! отчего же у меня нет такой бекеши!»
Данный фрагмент, представляющий сложное синтаксическое целое, является эмотивно ярко окрашенным. Лексические эмотивы усиливаются эмотивностью синтаксического уровня, а именно восклицательными предложениями, их неполнотой, передающей чувства персонажа, его восхищение.
Н.В. Гоголь использует эмотивные метафоры, отражающие особенности эпохи и национальной культуры, такие как сизые с морозом, бархат! серебро!
Развернутая гастрономическая метафора что это за объядение! в устах героя также звучит как «похвала».
В роли междометий функционируют словосочетания, которые можно обозначить как лингвокультуремы: Николай Чудотворец, угодник божий, господи боже мой, бог знает что, фу ты, пропасть.
Лингвокультурная специфика эмотивности представлена и частицами какие, ради бога.
Русское эмоционально отрицательное восклицание бог знает что в контексте фрагмента приобретает положительную эмотивность.
Мелиоративная эмотивность характерна и фразеологизму описать нельзя.
Гоголь не использует ни одного отрицательного эмотива при описании бекеши, но создает при этом сатирический портрет персонажа с негативной эмотивностью.
Аналогичное сатирическое восприятие достигаемое посредством контрастного эмоционального восприятия частей (высокое эмоциональное начало и сниженный эмоциональный фон в конце) наблюдается в следующих отрывках:
— «А какой богомольный человек Иван Иванович! Приятно! чрезвычайно приятно! как сон после купанья…»
— «Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно. Господи, как он говорит! Это ощущение можно сравнить только с тем, когда у вас ищут в голове или потихоньку проводят пальцем по вашей пятке».
Начало и конец предложений оказываются на разных полюсах эмотивности. Если в начале наблюдается положительная высокая эмотивность (1) А какой богомольный человек Иван Иванович! 2) Иван Иванович имеет необыкновенный дар говорить чрезвычайно приятно), которая предполагает аналогичную высокую аргументацию, то в конце она снижена до уровня физиологических удовольствий (1) как сон после купанья; 2) когда у вас ищут в голове или потихоньку проводят пальцем по вашей пятке).
Сравнение богомольного человека со сном после купанья и необыкновенного дара говорить чрезвычайно приятно с проведенным по пятке пальцем служат яркой эмоциональной характеристикой персонажа. Важен также переход к сравнению, который выражаются неполными предложениями с безлично-предикативными словами: Приятно! чрезвычайно приятно!
Для показания условности какого-либо понятия и выражения своего отрицательного отношения, Гоголь прибегал к ироническому описанию содержания, вкладываемого обществом в то или иное слово. Например: «Словом, они были то, что называется счастливы»; «Более не находилось ничего на сей уединенной или, как у нас выражаются, красивой площади» [5, 300].
Одна из главных лингвокультурологических особенностей эмотивности гоголевских произведений заключается в том, что она представляет «смех сквозь слезы».
Через алогичное сопоставление разных по эмоционалу слов Гоголь сатирически выразительно и эмоционально ярко характеризует персонажей своих произведений. Так, устами Собакевича дается характеристика власть имущим. Председатель палаты, по его словам, «он только что масон, а так дурак, какого свет не производил…».
— «Губернатор превосходный человек?
— Первый разбойник в мире! И лицо разбойничье! — сказал Собакевич. — Дайте ему только нож, да выпустите его на большую дорогу, зарежет, за копейку зарежет! Он, да еще вице-губернатор, это Гога и Магога!» Полицеймейстер же, по словам того же Собакевича, «мошенник! Продаст, обманет, еще и пообедает с вами! Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья».
Гоголь показывает абсурдность такой человеческой жизни через кажущиеся абсурдными, неожиданные характеристики. Такая эмотивность позволяет также передать особенности эпохи, духовную нищету и убогость русских помещиков.
Этот же своеобразный антонимический прием Гоголь использует при описании Акакия Акакиевича:
«И закрывал себя рукою бедный молодой человек, и много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости, и, боже! даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…»
Гоголь использует такой стилистический прием как силлепс, который позволяет не только выразить чувства автора, но и выразительно описать своеобразие русской действительности, например:
— Не только кто имеет двадцать пять лет от роду, прекрасные усы и удивительно сшитый сюртук, но даже тот, у кого на подбородке выскакивают белые волоса и голова гладка, как серебряное блюдо, и тот в восторге от Невского проспекта.
— Начнем с самого раннего утра, когда весь Петербург пахнет горячими только что выпеченными хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях и салопах, совершающими свои наезды на церкви и на сострадательных прохожих.
— Мало-помалу присоединяются к их обществу все, окончившие довольно важные домашние занятия, как-то поговорившие с своим доктором о погоде и о небольшом прыщике, вскочившем на носу, узнавшие о здоровьи лошадей и детей своих, впрочем, показывающих большие дарования, прочитавшие афишу и важную статью в газетах о приезжающих и отъезжающих, наконец, выпивших чашку кофию и чаю; к ним присоединяются и те, которых завидная судьба наделила благословенным званием чиновников по особенным поручениям.
В произведениях Гоголя любое средство выразительности иронично и эмоционально.
Русский взгляд автора на мир прослеживается в своеобразии метонимических переносов и оксюморонов:
— Вы здесь встретите бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстух, бакенбарды бархатные, атласные, черные как соболь или уголь, но, увы, принадлежащие только одной иностранной коллегии. Служащим в других департаментах провидение отказало в черных бакенбардах, они должны, к величайшей неприятности своей, носить рыжие. Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью неизобразимые; усы, которым посвящена лучшая половина жизни, — предмет долгих бдений во время дня и ночи, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и ароматы и которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорты помад, усы, которые заворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагою, усы, к которым дышет самая трогательная привязанность их поссесоров и которым завидуют проходящие.
Гоголь, как известно, часто прибегал к характеристике персонажей через окружающие их предметы. Наиболее ярко этот эмотивный лингвостилистический прием воплощен в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Например:
— «Прекрасный человек Иван Иванович! Какой у него дом в Миргороде!»
— «Прекрасный человек Иван Иванович! Он очень любит дыни. Это его любимое кушанье».
— «Очень хороший также человек Иван Никифорович. Его двор возле двора Ивана Ивановича».
Одним из часто используемых у Гоголя эмотивных средств, выражающих негативное отношение к героям сатирических произведений и имеющих лингвокультурную специфику, являются фразеологизмы. Вот некоторые примеры:
— «Оба они живут в собственных домах по соседству и прежде были такими между собою приятелями, каких свет не производил». (Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— «Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси».(Ревизор)
— «Дай только, боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску». (Ревизор)
— «Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому, и виноватому». (Ревизор)
Авторское отношение к персонажам в основном выражается также контекстуальными, стилистически окрашенными эмотивами. Такие эмотивы отражают, как правило, презрение и неодобрение. Например:
— «Иван Иванович худощав и высокого роста; Иван Никифорович немного ниже, но зато сильно распространяется в толщину».
— «Иван Иванович чрезвычайно тонкий и чувствительный человек, который в разговоре никогда не скажет неприличного слова. Иван Никифорович, напротив, такие слова приплетает часто».
Отрицательная эмотивность, ее лингвокультурные особенности находят своебразное воплощение в необычных сравнениях и метафорах:
— «Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх» (Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— «… все белогрудые, белошейные, у всех глаза репой, у всех глаза с поволокой, походка павлином и коса до пояса» (Мертвые души)
— «Притом же оный, часто поминаемый, неистовый дворянин и разбойник, Иван, Иванов сын, Перерепенко, и происхождения весьма поносного…» (Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— «Шаровары шириною с Черное море» (Тарас Бульба);
— «Закинутый гордо чуб его захватывал на пол-аршина земли» (Тарас Бульба);
— «Андрий увидел красавицу, «какой еще не видывал отроду» (Тарас Бульба);
— «Мать Остапа и Андрия, как степная чайка, вилась над детьми своими» (Тарас Бульба);
— «… сбитенщик с самоваром из красной меди и лицом таким же красным, как самовар…» (Мертвые души);
— «У иных были лица, точно дурно выпеченный хлеб: щеку раздуло в одну сторону, подбородок покосило в другую, верхнюю губу взнесло пузырем» (Мертвые души); — «Бросился, подобно бешеной собаке» (Тарас Бульба).
Подобные сравнения связаны с национальными реалиями помогают автору точнее передать образ и внутреннее состояние героев.
— «Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича на редьку хвостом вверх».
Морфологический уровень эмотивности представлен в основном именами существительными и прилагательными.
Существительные как называют эмоции и состояния, так и выражают их. Так активно функционируют такие коннотативы и аффективы (бранная лексика), как поросенок, дурак, каналья, подлецы, бездельники, бестия, злодеи, канальство, архиплуты, протобестии, надувалы мирские.
Для выражения положительных эмоций персонажей либо их характеристики Гоголь часто прибегает к превосходной форме прилагательных или к уменьшительно-ласкательным формам, например:
— «Уж на что, осмелюсь доложить вам, головоломна обязанность градоначальника! Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно». (Ревизор)
— «Марья Антоновна. Душенька Осип, какой твой барин хорошенький!» (Ревизор)
— Марья Антоновна. Осип, душенька, какой миленький носик у твоего
барина!.. (Ревизор)
— И такой прекрасный, воспитанный человек, самых благороднейших правил! (Ревизор)
— Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! (Ревизор)
Средством отражения эмотивности служат также прилагательные с приставкой не- и другими приставками, усиливающими проявление признака:
— Притом же оный, часто поминаемый, неистовый дворянин и разбойник, Иван, Иванов сын, Перерепенко, и происхождения весьма поносного…(Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— Отец и мать его тоже были пребеззаконные люди, и оба были невообразимые пьяницы. (Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— Ему казалось, что весь двор Ивана Никифоровича собрался: старая баба, Иван Никифорович, мальчик в бесконечном сюртуке — все с дрекольями, предводительствуемые Агафией Федосеевной, шли разорять и ломать его дом. (Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем)
— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор. (Ревизор)
Лингвокультурная специфика эмотивности произведений Гоголя проявляется в междометиях и модальных словах, отражающих христианские понятия: Пресвятая троица! Господи боже! Бог в помощь! Ей-богу! Господь с вами и все святые! Бога бойтесь! Помилуйте! Сатана приснись ей! Слава тебе господи! Слава Богу! Не приведи Бог! Батюшки! О Боже мой! Батюшки, сватушки! Выносите, святые угодники! Да бог его знает. Черт побери! Черт его знает! Бог с ним! Пресвятая матерь! Николай Чудотворец, угодник божий!
Таким образом, основу эмотивности произведений Н.В. Гоголя составляют лексикофразеологические и стилистические средства.
Гоголь использует необычные слова и словосочетания, тавтологию, метафорические и метонимические смещения и аллогизм. В одном ряду перечисляются совершенно несовместимые вещи и предметы. Эмотивы порой приобретают иное, неисходное эмоциональное значение.
Эмотивные построения в художественных произведениях Н.В. Гоголя, следовательно, формируются на основе смешения и контрастности высокого и низкого, меткости и выразительности метафор и сравнений и экспрессивности синтаксиса.
Список литературы
1 Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1987. – 192 с.
2 Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. – М.: Флинта, 2005. – 438 с.
3 Ефремова Т.Ф. Новый толково-словообразовательный словарь русского языка // https://www.efremova.info/word/umnyj.html#.WZxGn_hJaUk 4 Федоров А.И. Фразеологический словарь русского литературного языка. – М.: Астрель: АСТ, 2008. – 828 с.
Г.А. Қажығалиева, Т.Е. Игенбай
Н.В. ГОГОЛЬДІҢ ЕЖЕЛГІ КӨРКЕМ ӘДЕБИ ТУЫНДЫЛАРЫНДАҒЫ
ЭМОЦИЯНЫҢ ҰЛТТЫҚ-МӘДЕНИ ЕРЕКШЕЛІГІ ТУРАЛЫ
Гоголь сатирасының тілі эмоционалдық, символикалық болып табылады және лингвомәдени ерекшеліктерге ие.
Гогольдің көркемдік эмоционалдылығының лингвомәдени ерекшелігі, жазушының эмоционалдық бояуын жасауы.
Теріс эмоцияларды, авторлық мысқылдарды білдіру үшін Гоголь әртүрлі мелиоративтік эмоциялық сөздікке жақындайды: одағайларға, эмоциялық сын есім және зат есімдерге.
Орыс халқының дүниетаным эмоционалдылығы қорлау сөздік қорында көрініс табады.
Ұлттық және мәдени ерекшеліктері метафоралар мен салыстырулардың символикалық мағынасында жүзеге асырылатын эмоциялық сөздік қорының коннотативті құрылымымен ерекшеленеді. Бұл тілдік құралдар тек автордың эмоционалдық сипатын көрсетіп қана қоймай, кейіпкерлердің рухани әлемін, олардың күйін де ашып көрсетеді.
Сонымен қатар, Н.В. Гоголь шығармаларындағы ұлттық-мәдени құрылымының эмоционалдылықғы лексикалық-фразеологиялық және лингвистикалық деңгейде ең көп көрсетілген.
Эмоционалдық тілдік құралы кейіпкерлердің мінездерін, олардың қадір-қасиеттері мен кемшіліктерін, олардың ішкі тыныштығы мен қоғамның рухани өзгеруін айқындайды.
G.A. Kazhigalieva, Igenbay T.E.
ABOUT THE NATIONAL-CULTURAL SPECIFICITY OF THE EMOTIVITY OF ARTWORKS N. GOGOL
The satire of Gogol’s language is emotive and symbolic and has linguocultural specifics.
The linguistic and cultural originality of Gogol’s artistic emotiveness is that the writer creates an emotional contrast.
To express negative emotions, author’s irony Gogol resorts to various kinds of meliorative emotive vocabulary: interjections, particles; an emotional adjective and a noun.
Emotionality of the worldview of the Russian people is reflected in the abusive vocabulary.
The most national and cultural peculiarity is the connotative structure of emotive vocabulary, which is realized in the symbolic meaning of metaphors and comparisons. These language tools not only express the author’s emotional attitude to the characters, but also reveal the spiritual world of the heroes, their state.
Thus, the national-cultural component of emotiveness in the works of N.V. Gogol is most pronounced in the lexical-phraseological and linguistic-lytic levels. Emotional language means brightly, deeply reveal the characters of the characters, their dignities and shortcomings, their inner peace and spiritual deformity of society.