Д.А. Мусабекова
Казахский государственный женский педагогический университет
Алматы, Казахстан dlyara1110@mail.ru
МЕСТО ПОВЕСТИ «ФАТАЛИСТ» В КОНТЕКСТЕ РОМАНА
«ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
В данной статье рассматривается проблематика повести «Фаталист», образ Вулича и споры героев о предопределении. В основу «Фаталиста» положен вопрос о «случае», «судьбе», «предопределений». Сюжет новеллы трижды подтверждает реальность предопределения. Вместе с тем фатализм не исключал для Лермонтова активного вмешательства в жизнь, но, напротив, он предполагал свободу действий, решительное вторжение в заранее определенный ход событий. В повести «Фаталист» поставлен и решен вопрос о том, может ли критически мыслящий человек проявить свою волю и бороться с пороками общества, к которому сам принадлежит. Если принять точку зрению фаталистов, утверждающих, что миром правит неведомая и неотвратимая сила (рок, судьба), то борьба невозможна и потому бессмысленна. Выйдя победителем из смертной схватки с преступником, Печорин усомнился в существовании предопределения ибо остался жив не по воле рока. Его спасли от неминуемой, казалось бы, гибели хладнокровный рассудок, строгий расчет и храбрость. Однако из всех событий, изображенных в повести, герой делает далеко идущие выводы: при любых обстоятельствах, несмотря ни на что, нужно действовать, проявлять свою волю и решимость.
Ключевые слова: самосознание, самоанализ, фатум, судьба, рок.
Казалось бы, творчество Лермонтова изучено полно. И всё же можно заметить, что его поэзия, проза и драматургия исследованы не во всех аспектах. В частности, мало обращалось внимания на личность М.Ю. Лермонтова в контексте русского национального самосознания. Недостаточно убедительно изучены проблемы нравственности, проблемы традиции и новаторства духовного наследия. Такое положение объяснимо причинами объективного характера. В советский период уделялось чрезмерное внимание утверждению богоборческих и революционных мотивов в творчестве Лермонтова. Но чтобы понять «дух», «духовность», следует шире и глубже осознать характер каждого героя его произведений.
Особую актуальность данная тема приобретает в связи с публикацией программной статьи Президента Республики Казахстан Н. Назарбаева «Взгляд в будущее: модернизация общественного сознания». Одной из задач модернизации
Нурсултан Назарбаев называет духовное возрождение. А творчество М. Лермонтова – явление, ставшее образцом самосознания духовной культуры. Поражает исследовательский пафос Лермонтова, стремление проникать в глубину явлений с перспективой на будущее, его способность вникнуть в суть человеческой души. Большой интерес представляют религиозно-нравственные устои Лермонтова, так как через них можно понять его творческую самобытность, внутренний мир, выявить нравственные принципы.
В рамках данной статьи нас будет интересовать изображение сложного противоречивого мира героя, «истории души» Печорина. Здесь мы прежде всего имеем в виду жизнь духа, находящуюся в сложном процессе движения и борьбы противоречивых тенденций. Эти представления включают в себя неизбежность и необходимость самосозерцания, самопознания, самоанализа, устремленность мысли к центру «Я». В силу того, что большая часть романа представляет собой дневник главного героя, здесь чрезвычайно важен образ воспринимающего сознания. Мир увиден глазами Печорина, другие персонажи проведены сквозь призму его восприятия. Нас будет интересовать его анализ и самоанализ, его оценка окружающих и себя самого. «Журнал» героя — это сложнейшее явление, в котором присутствует как строгий анализ событий, так и процессы, еще не вполне осознанные Печориным, которые обуславливают многослойность повествования. Как известно, являясь неповторимой индивидуальностью, Печорин показан в романе и как человек исторический, как герой своего времени.
Из всех философских проблем романа центральная – концепция личности. Это определено сознательно самим Лермонтовым, в предисловии к «Журналу Печорина» от имени повествователя написавшего: «История души человеческой… едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа». В образе Печорина писателю удалось создать обобщенный тип личности. Но это и портрет героя конкретной эпохи, ведь Печорин жил в определенное историческое время и стал носителем его особенностей.
В романе описана последекабристская эпоха, о которой Герценом сказано: «На поверхности видны были только потери, жестокая реакция, внутри же совершалась великая работа… глухая и безмолвная, но деятельная и беспрерывная».
Образ Печорина стал художественным открытием в русской литературе, за ним упрочилось название «лишний человек», что отразило процесс формирования общественного сознания в России. Наиболее точно определил особенности этого типа А.И. Герцен: «Печальный тип лишнего человека… являлся тогда не только в поэмах и романах, но на улицах и в гостиных, в деревнях и городах». «Лишними» эти герои стали потому, что опередили свое поколение в интеллектуальном развитии, став личностями «в условиях обезличенной действительности николаевской России», что было одним «из самых трагических положений в мире».
В русской литературе и раньше делались попытки создать тип героя-интеллектуала, ощутившего зло социальной среды (Чацкий). Пушкин в образе Онегина отразил болезненный процесс становления сознания, развития личности в человеке светском и праздном. Его герой только на пути постижения трагичности человеческого существования, а Печорину еще в юности открылись зло и невозможность счастья, лицемерие и невежество окружающего мира. Это трагедия сложившейся личности, обреченной на конфликт с эпохой, на отрицание ее законов и морали.
По мнению автора, трагедия печоринской эпохи не только в том, что «люди терпеливо страдают», а в том, что «большинство страдает, не замечая этого». В сложном образе Печорина отображен исторический процесс развития общественного сознания со всеми его срывами и открытиями, взлетами и падениями, интеллектуальной энергией и неспособностью прямого общественного действия.
Образ Печорина раскрывается постепенно. Герой помещается в различные этнические и социальные группы, благодаря чему его личность освещается с самых разных сторон (Печорин и горцы; Печорин и контрабандисты; Печорин и «водяное общество»).
Печорин – интеллигент николаевской эпохи, ее продукт, герой и жертва, чья душа испорчена светом, разорвана на две половинки, «лучшая из которых высохла, испарилась, умерла… тогда как другая… жила к услугам каждого». Но есть в нем и нечто большее, что делает его представителем не только данной эпохи, но и человеческого рода вообще. Он сознает себя, умеет анализировать поступки и признавать ошибки, задавать вопросы о предназначении и не играть навязанную социальную роль (записи в «Журнале…»). Эта способность к самоанализу есть рефлексии, благодаря ей герой строит личность, ведь «душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет».
Неукротимая деятельность Печорина важная для автора. Человек достигает вершин в свободном энергичном поступке, исходя из своих потребностей действовать, а не выполнять предназначенное. Движущее начало поступков Печорина – интеллектуальная воля, а не страсти: «Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами… а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает» (отношения с Бэлой, Мэри, Верой).
Однако двойственность натуры героя проявится, когда он, как безумный, пустится вдогонку за Верой и загонит лошадь. Может, это проснувшаяся любовь? «При возможности потерять ее навеки Вера стала… дороже всего на свете» – вот мотивация сумасшедшей погони. Герой не привык терять тех, кто подчинен его воле. В записях 3-го июня Печорин спрашивает себя, почему ему хочется добиться любви Мери: оказывается, не для того, чтобы насолить Грушницкому. Цель – в «обладании молодой, едва распустившейся души». Это «ненасытная жадность», поглощающая все. Герой честен перед собой: «Я смотрю н страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы». И счастье для героя – «насыщенная гордость».
Через отношения с героинями раскрывается эгоистическая сущность Печорина, его неумение любить и приносить счастье, ведь для этого необходимо жертвовать собой.
Бэла стала его первой (по композиции) жертвой, ведь социальный и культурный разрыв между героями не мог компенсироваться влюбленностью, и Печорин обязан был это предусмотреть. Единственное его оправдание – собственное страдание: «Если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив». Способностью переживать, став причиной несчастья других, не обладают горцы. Лермонтов разрушает романтическую концепцию «ественного человека», отдавая предпочтение своему герою. Через любовь к дикарке он не излечивается от скуки и холодности, но трагически переносит тяготении Бэлой, а затем ее гибель.
Интерес к ундине вызван не только ее внешней привлекательностью, но и загадкой личности. Печорин способен на безрассудные поступки для удовлетворения любопытства. В повести «Тамань» мы узнаем о его умении ценить женскую красоту и породу, о его авантюризме и бесстрашии.
Отношения с Мери наполнены одновременно цинизмом и благородством, расчетом и непосредственностью, безжалостностью и драматичными переживаниями. В них есть игра и откровенность, холодный эксперимент и неожиданные последствия. Однажды Печорин спросит себя, уж не влюбился ли он, а в сцене разрыва («княжна… я над вами смеялся») появится запись о возможных тихих радостях и спокойствии душевном. Встреча с Печориным спровоцирует в избалованной светской барышне конфликт между кажущимся и глубинным, оригинальным и поддельным – этого добился герой своими жестокими действиями. Любовь – психологическая игра и борьба самолюбий, а победа всегда остается за Печориным.
Случайная встреча с Верой наполняет его жизнь интригой, о любви к ней он не говорит, так как хочет быть «только любимым». Раз в жизни Печорин любил женщину «с твердой волей, которую никогда не мог победить», потому и расстались они врагами. Несчастная способность подчинять себе людей лишает героя равенства в любви и дружбе, рождая абсолютное превосходство и одиночество. Вера пишет в письме ему, что никогда не будет любить другого: «Любившая раз тебя не может смотреть без некоторого презрения на прочих мужчин… в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то гордое и таинственное… ни в ком зло не бывает так привлекательно, ничей взор не обещает столько блаженства…». Обаяние зла есть черта демоническая, что роднит Печорина с героями стихов и поэм Лермонтова.
Противоречие между своей неукротимой деятельностью и жалкими результатами ее сознает и сам герой: «Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума». Он не отвергает уготованные судьбой роли («…верно, было мне назначенье высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные»), но понимает невозможность самореализации («Мало ли людей, начиная жизнь, думают кончить ее как Александр Великий или лорд Байрон, а между тем целый век остаются титулярными советниками»). Это определяет горечь всех его размышлений, пустоту и бесплодность жизни, объясняет его социальную апатию. Мы не видим его в сфере профессиональной, он активен только в личной жизни, где есть возможность проявления свободы и выбора.
Свободу «лишнего человека» высоко оценил Герцен: «Не домогаться ничего, беречь свою независимость, не искать места – все это при деспотическом режиме называется быть в оппозиции». Печатью мужества отмечено отрицание героем действительности. У него одна цель – постижение возможностей личности, отсюда бесконечная цепь экспериментов над собой и другими. Это сфера его свободы: «Отчего я так дорожу ею? что мне в ней? Куда я себя готовлю? чего я жду от будущего?» Печорин пытается вскрыть в другом человеке дремлющий конфликт, заставить сбросить маску (на дуэли готов простить Грушницкого, если тот признается в подлом заговоре).
Для Печорина добро и зло давно смешаны, потому он не остановится ни перед чем, разрушая чужие иллюзии, счастье, жизни. Рядом с ним другие герои кажутся пресными, заурядными. Максим Максимыч – воплощение нормальной, человеческой теплоты, ответственности и долга. Но он также и служака, выполняющий приказы. Грушницкий – мальчишка, пытающийся сыграть значительную личность, связавшийся с ничтожными людьми. Вернер – замечательный, сильный человек, но и его отталкивает печоринская беспощадность. Печорин в одиночку бросает вызов миру, людям, небесам.
Лермонтов художественно отобразил эпоху 30-40-х годов XIX века, главные герои которой посвятили жизнь интеллектуальному осмыслению своего места в ней. В романе этот процесс самопознания воплощен в Печорине. Однако роман Лермонтова имеет полифонический характер: основная мысль вырастает из одновременного звучания многих голосов. Эта черта реалистической прозы, где нет монополии на ту или иную точку зрения. Кроме того, система образов не делит героев на положительных и отрицательных, предлагая объемный взгляд на происходящее. Противоречивость и сложность человеческой природы воплощена Лермонтовым с психологической достоверностью. В отличие от традиционного романтического негодования по поводу несовершенства мира, автор предлагает понять эпоху и ее героя, соединив высокую романтическую интонацию с реалистическим аналитизмом.
Большинство исследователей называют «Фаталист» повестью, имея в виду законченный характер, относительную самостоятельность и философскую насыщенность произведения. Им завершается роман. Случайная, бессмысленная смерть Вулича словно перекликается с брошенной ранее фразой о смерти Печорина. Авантюрно-философская природа повести делает ее самой загадочной среди остальных частей романа.
Вопросы о судьбе и предопределении, случайном и закономерном, свободе воли и духовной несвободе – центральные в «Фаталисте». Тема испытания карточного игрока судьбой, противостояния жизни и смерти, удачи и невезения занимала еще Пушкина («Выстрел», «Пиковая дама»). Лермонтов также размышляет о предопределенности, но насыщает повествование множеством точек зрения, столкнув мусульманские верования, христианское учение и атеистическое сознание разных героев.
В «Фаталисте», как и в «Тамани», много таинственного, загадочного, порой страшного, мистического («разговор против обыкновения был занимателен», «каждый рассказывал разные необыкновенные случаи»). Появляется исключительный герой Вулич, описаны его страсть к игре и порядочность, потом нелепое пари, случайная осечка оружия, сохранившая жизнь героя, и такая же случайная его смерть. Однако главным героем остается Печорин, и все странные события повести будут осмыслены и объяснены им. Пейзаж, увиденный его глазами, готовит нас к страшным и необъяснимым происшествиям: вместо красоты снеговых гор Кавказа, уюта липовых аллей Пятигорска – «зубчатый горизонт домов», темные переулки, «красный, как зарево, пожарищ», месяц, осветивший тушу разрубленной свиньи на пустой улице. Это те знаки, которыми подготавливается заключительный трагический эпизод повести.
Ю.М. Лотман в статье о романе Лермонтова писал о взгляде поэта на соотношение русской и европейской культур: первая противостоит «великим дряхлым цивилизациям Запада как культура юная», она гибко воспринимает чужое сознание, верования и обычаи, рождая определенные типы личностей. Есть Максим Максимыч, с легкостью принимающий обычаи кавказских народов; есть «европеизированная чернь», поверхностно усвоившая пошлость европейской культуры: позы, декламацию и готовые пышные фразы («водяное общество» и Грушницкий); есть печоринский тип, приобщенный к «миру титанов европейской романтической культуры» – миру Байрона и Наполеона. В «Фаталисте» ведется (с учетом европейского и восточного отношения к проблеме) дискуссия героев о судьбе, предопределении и свободе человеческой воли.
В фатализм верит Вулич, офицер родом из Сербии, завоеванной турками; он разделяет «мусульманское поверье» о предопределенности судьбы. Колоритная восточная внешность героя «отвечала вполне его характеру», он стал пленником страстей и азартной карточной игры: «постоянные неудачи только раздражали его упрямство». Он дразнит и испытывает судьбу, не сомневаясь в ее власти над человеком. Ощущения после осечки пистолета для него «лучше банка и штосса». Он мечтает о везении, удаче, фортуне. Но если судьба предопределена, то нельзя рассчитывать на карточный случай, а все поведение Вулича – это желание вырвать у судьбы свой выигрыш, оказаться сильнее ее. В новелле испытываются убеждения героев: Вулича, который верит в силу рока (Восток), и Печорина, настаивающего на силе разума, воли, рассудка (Запад).
Каждый из трех эпизодов новеллы то подтверждает, то отрицает существование предопределения. Вулич предлагает «испробовать на себе, может ли человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому… заранее назначена роковая минута». Несмотря на всеобщий протест, Печорин заключает с Вуличем пари. Осечка помогла сербу выиграть спор, но Печорина смущает «печать смерти», увиденная им на лице победителя. На какой-то момент Печорин готов поверить в правоту офицера-серба, и эта вера усиливается, когда он узнает о гибели Вулича от руки пьяного казака. «Видно, уж так у него на роду было написано», – скажет об этой трагедии Максим Максимыч, и Печорин подтвердит правоту штабс-капитана, ведь он «предсказал невольно бедному его судьбу».
В третьем эпизоде Печорин сам повторяет эксперимент Вулича. Он принимает решение обезвредить пьяного убийцу, запершегося в сарае: «… подобно Вуличу я вздумал испытать судьбу». Хотя пуля казака «сорвала эполет», Печорин успел справиться с противником: «После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом?». Но европейское сознание героя не готово хоть что-нибудь принимать на веру, ведь он знает, «как часто мы принимаем за убеждения обман чувств или промах рассудка». Своим поступком он противопоставил фатализму волевой акт, рассчитав детали задуманного: заглянул в щель сарая, велел есаулу «завести… разговор» с убийцей и поставить у дверей трех казаков, до секунды рассчитал прыжок «головой вниз». Вулич просто спустил курок, оставаясь истинным фаталистом, а Печорин проявил холодный расчет и личную волю. Это европейский взгляд на поведение человека и реализацию сил, заложенных в нем: «И если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок?»
Печорин много раз испытывает судьбу: не боится чеченских пуль, пытается догнать Бэлу и Казбича, вступает в поединок с ундиной, участвует в дуэли с Грушницким, берет пьяного казака. Как и Вулич, он играет в рулетку с судьбой, не желая ей подчиняться. Печорин совершает героический поступок, но говорит об этом вскользь: «Офицеры меня поздравляли – и точно было с чем». При наличии конкретной цели в нем раскрываются лучшие качества. Вулич жертвовал собой бессмысленно, а Печорин – во имя спасения людей.
Для понимания Печорина важен эпизод, когда он возвращается «домой пустыми переулками станицы» и размышляет о «людях премудрых», убежденных в участии небесных светил в «ничтожных спорах за клочок земли». Зато «какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо… на них смотрит с участием…». Себя и свое поколение Печорин называет «жалкими потомками», не имеющими убеждений и гордости, наслаждения и страха, не способными «к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья». Эти строчки перекликаются со стихотворением «Дума», давшим поэтический портрет поколения Лермонтова. В своем монологе Печорин отверг и христианскую идею самопожертвования, и мусульманскую убежденность в предопределенности человеческой судьбы, и язычество древних «премудрых» людей.
Из всех споров с другими героями, чувствами, судьбой Печорин выходит опустошенным, но не сдавшимся. Его атеизм – драма личности и необходимый этап формирования сознания, отринувшего все прежние нравственные авторитеты. Это поколение ищущих и сомневающихся: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!». Драма в том, что Печорин не знает ничего лучше смерти – в бессмертие души он не верит. Смысл эпизода пари с Вуличем – показать, как философски деятелен Печорин, как соотносит жизнь и убеждения, идеи и поступки, любую схему и догму превращая в личный эксперимент.
Д.А. Мусабекова
М.Ю. ЛЕРМОНТОВТЫҢ «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ» РОМАНЫНДАҒЫ
«ФАТАЛИСТ» ПОВЕСІНІҢ ОРНЫ МЕН МАҢЫЗЫ
Бұл мақалада белгілі орыс жазушысы М.Ю. Лермонтовтың «Герой нашего времени» романындағы «Фаталист» повесінің орны мен маңызы қарастырылады. Лермонтов шығармашылығының шыңы болып саналатын бұл шығарма орыс әдебиетіндегі алғашқы әлеуметтік-психологиялық және философиялық роман болып табылады. «Фаталист» повесі терең философиялық мәнімен ерекшеленеді. «Фаталист» повесінде «тағдыр» мәселесі қойылған. Шығармада жазушы жеке адам тағдырына тереңірек үңіліп, рухани әлемді егжейтегжейлі бейнелеуге ерекше көңіл бөледі. Жазушы өз кейіпкерінің ішкі өміріне, рухани әлеміне терең ене алады. «Фаталист» повесінде кейіпкердің ішкі ой-толғаныстары, іс-әрекеті, сезімі нанымды суреттелген. Жазушы өз ортасының, өз замандасының табиғатын, психологиясын, жанын зерттейді, талдайды, сол төңіректе толғанады, таразылайды, адам тағдыры туралы ой қозғайды.
D. Mussabekova
THE PROBLEMS OF THE STORY «THE FATALIST», THE IMAGE OF WOLICA
HEROES AND DISPUTES ABOUT PREDESTINATION
The basis of the «Fatalist» is the question of «if», «destiny», «predetermined». The plot of the novel three times confirms the reality of predestination. However, fatalism did not rule out for Lermontov’s intervention in the life, but, on the contrary, he assumed freedom of action, decisive invasion of a predetermined course of events. In the story «the Fatalist» posed and resolved the question of whether a critical-minded person to Express their will and to fight the evils of the society to which he belongs. If you take the point of view of fatalists who claim that the world is ruled by an unknown and inexorable force (fate, destiny), that struggle is impossible and therefore meaningless.Coming out victorious from mortal combat with a criminal, Pechorin questioned the existence of predestination for alive not by the will of fate. He was saved from imminent, it would seem that the death of cold-blooded reason, a rigorous calculation and courage. However, of all the events depicted in the story, the hero makes far-reaching conclusions: in all circumstances, no matter what, you need to act to show their will and determination.