Т.Г. Котлярова кандидат филологических наук, доцент, Казахстанский филиал МГУ имени М.В.Ломоносова, г. Астана, Республика Казахстан
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СОВРЕМЕННЫХ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ
Статья посвящена проблеме отражения процессов современного словообразования в лексикографических источниках. Выполненная в традициях, заложенных еще Л.В. Щербой, Г.О. Винокуром, В.В. Виноградовым, работа в очередной раз подтверждает разноаспектную связь словообразования с лексикологией, которая проявляется в многообразии современного словотворчества. Рассматривается лексикографическая история отдельных слов и их рядов. Прослеживается отражение инноваций в различных словарях русского языка.
Ключевые слова: словообразовательное гнездо, субстантив, адъектив, аббревиация, деривационные инновации, неография.
ВВЕДЕНИЕ
Современная эпоха политических и экономических преобразований характеризуется значительными изменениями в языке, которые происходят, прежде всего, на его лексическом и словообразовательном уровнях. Новые явления реальной действительности, требуя наименований, актуализируют те или иные модели и типы деривационной системы языка. По мнению Е.А. Земской, события последних десятилетий «по своему воздействию на общество и язык подобны революции» [1, 12].
Г.Н. Скляревская также отмечает своеобразный «неологический взрыв» в языке настоящего времени, «когда новые производные слова образуются и входят в речевое употребление не постепенно и ступенчато, как это бывает в периоды «спокойного» языкового развития, а стремительно, одномоментно, когда в соответствии с потребностями языкового коллектива в обиход входит целое словообразовательное гнездо» [2, 1Х].
В качестве иллюстрации данного положения сравним словообразовательные гнезда в словарях А.Н. Тихонова и Г.Н. Скляревской при словах, отражающих особо актуальные понятия нашего времени, таких как бизнес, демократия, реклама, рынок, экология и другие.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
В Словообразовательном словаре А.Н. Тихонова [3] гнезда со словами бизнес и рынок бинарны, состоят из вершины и одного производного: бизнес – бизнесмен; рынок — рыночный.
Н.Г. Скляревская [2] включает в свой словарь большой объем производных, из которых можно сформировать сильноразвернутые словообразовательные гнезда:
бизнес – арт-бизнес, бизнес-класс, бизнес-клуб, бизнес-круиз, бизнес-леди, бизнесмен, бизнесменка, бизнесменша, бизнесменский, бизнесменство, бизнес-партнер, бизнес-план, бизнес-право, бизнес-программа, бизнес-центр, видеобизнес, видеобизнесмен, интернетбизнес, кинобизнес, медиабизнес, наркобизнес, наркобизнесмен, порнобизнес, секс-бизнес, стриптиз-бизнес, шоу-бизнес; рынок – антирыночник, антирыночный, антирыночно, антирыночность, видеорынок, интернет-рынок, кинорынок, медиа-рынок, нерыночный, по-рыночному, прорыночный, рыночник, рыночный.
Рассмотрим другой пример словообразовательного гнезда со словом экология. В словаре А.Н. Тихонова [3] находим слаборазветвленное гнездо: экологический, экотип, экогенез, аутэкология, цитоэкология, цитоэколог. Н.Г. Скляревская [2] приводит от исходного слова экология производных раза в три больше: агроэкологический, радиоэкологический, радиоэкология, эколог, экологизация, экологист, экологически, экологический, экологично, экологичность, экологичный, экосистема, экоцентр, экотур.
Структуру словообразовательных гнезд в сравнительном аспекте иллюстрирует таблица 1.
Таблица 1 – Структура словообразовательных гнезд
А.Н. Тихонов
Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т., М, 1985.
Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия / под ред. Г.Н.Скляревской, М., 2005.
Бизнес – бизнесмен Бизнес – арт-бизнес, бизнес-класс, бизнесклуб, бизнес-круиз, бизнес-леди, бизнесмен, бизнесменка, бизнесменша, бизнесменский, бизнесменство, бизнес-партнер, бизнесплан, бизнес-право, бизнес-программа, бизнес-центр, видеобизнес, видеобизнесмен, интернет-бизнес, кинобизнес, медиабизнес, наркобизнес, наркобизнесмен, порнобизнес, секс-бизнес, стриптиз-бизнес, шоу-бизнес
Рынок – рыночный Рынок – антирыночник, антирыночный, антирыночно, антирыночность, видеорынок, интернет-рынок, кинорынок, медиа-рынок, нерыночный, по-рыночному, прорыночный, рыночник, рыночный
Экология – экологический, экотип, экогенез, аутэкология, цитоэкология, цитоэколог Экология – агроэкологический, радиоэкологический, радиоэкология, эколог, экологизация, экологист, экологически, экологический, экологично, экологичность, экологичный, экосистема, экоцентр, экотур
Значительно активизировался в последнее время способ аббревиации, в результате чего аббревиатуры стали неотъемлемой частью словарного состава русского языка. По справедливому замечанию Е.А. Земской, представление о том, что аббревиатуры – это «скучные» слова, малопонятные или даже совсем непонятные обычным людям, сегодня уже не совсем соответствует действительности» [4, 120]. В самом деле, в современных условиях усиления игрового начала и экспрессивности речевого общения аббревиатуры активно включаются в эти процессы.
Первый аббревиационный взрыв, как известно, относится к 20-30 годам ХХ века. Г.О. Винокур, рассуждая о состоянии языка 20-годов в одной из ранних своих работ, рассматривает язык не в виде набора застывших правил, а в качестве развивающейся структуры, которая отражает не только внутренние закономерности, но и внешние, в том числе социальные факты. В этом контексте весьма уместны его размышления о том, что «сокращения все равно когда-нибудь да появились бы в русском языке, но только, может быть, не так скоро. Между тем не надо быть лингвистом, чтобы понять, что не будь революции, то никогда бы сокращения не получили у нас не своеобразного значения» [5, 119].
Авторы коллективной монографии «Русский язык и советское общество» подтверждают, что с октября 1917 года началась подлинная история способа аббревиации в русском языке. Послереволюционные аббревиатуры, так называемые «советские сокращения», сопровождаются комментариями о том, что при их создании сохранялись нейтральные существительные, к которым обязательно присоединялись эпитеты, т.е. «дифференцирующие» прилагательные: комитет – революционный, комиссия – чрезвычайная, армия – рабоче-крестьянская, комиссар – красный, академия – государственная и т.д. [6, 70-71].
Н.Г. Скляревская в предисловии к своему словарю говорит о «начале новой волны аббревиации» в языке на рубеже столетий, причем, «как правило, аббревиатуры активно вступают в словообразовательный процесс, образуя целые ряды новых производных слов». [2, VIII]. Характерно, что в этом словаре сами аббревиатуры составляют 2% от общего количества слов. Они в своем большинстве называют:
новые партии и предвыборные партийные блоки: ДПР, ЛДПР, КПРФ, ОВР, СПС, ХДС; новые государственные структуры: ФСБ, ФСНП, МЧС, УБЭП, ГИБДД, ОМОН, ЖКХ,
ГНС, спецназ; новые экономические термины: МРОТ, СКВ, НДС, ВВП, ОАО, ИНН, ТОО, нацпроект; новые явления в общественной жизни; пиар, СМИ, ВИП, интернет; новые социальные явления: СПИД, ГКЧП, бандформирование, бомж и многие другие.
Выявляется следующая закономерность. От частотных и популярных аббревиатур образуются дериваты со значением лица, принадлежащего к той или иной партии, организации или структуре: ЛДПРовец, ЛДПРовцы, кэпээрэфовец, кэпээрэфовцы, фээсбэшник, ГКЧПист, зафиксированные в словаре Н.Г. Скляревской. Причем написания новых отаббревиатурных производных предлагаются различные в зависимости, например, от типа самой аббревиатуры – буквенной или звуковой. Ср.: эфэсбэшник и фээсбэшник; ГКЧПист и гэкачепист, КПРФовец и кэпээрэфовец.
Другим обязательным компонентом словообразовательного гнезда является прилагательное со значением «имеющий отношение к тому, что названо производящей аббревиатурой»: ЛДПРовский, КПРФовский, фээсбэшный и эфэсбэшный.
Отмечается лексикализация отдельных аббревиатур: СОБР – специальный отряд быстрого реагирования, ОМОН – отряд милиции особого назначения, СПИД – синдром приобретенного иммунодефицита, БОМЖ – без особого места жительства. Об этом свидетельствуют новообразования: собровец, собровский, омоновец, омоновский, спидовый, спидовец, спидовед, спидофобия – в их различной сочетаемости.
О стремительном вхождении аббревиатур в речевое употребление свидетельствуют процессы омонимизации сложносокращенных слов. Проиллюстрируем омонимию аббревиатур на материале Словаря сокращений современного русского языка Н.Г. Скляревской [7].
Таблица 2 – Омонимия аббревиатур
Аббревиатура Значение
ВС Валютный сертификат
ВС Верховный совет
ВС Верховный суд
ВС «Вестник стандартизации»
ВС Военный совет
ВС Воздушное судно
ВС Вооруженные силы
ВС Вычислительная сеть
ВС Вычислительное средство
Интересно проследить лексикографическую историю слова бомж. Первоначально инициальная аббревиатура БОМЖ появилась вместо слова бродяга в административном языке и в милицейском жаргоне. Затем и в разговорной речи стал употребляться оборот «лицо без определенного места жительства», превратившийся в аббревиатуру бомж, которая была включена в Толковый словарь русского общего жаргона «Слова, с которыми мы все встречались» [8, 15]. Смеем предположить, что впервые это слово фиксируется в данном словаре в значении «бездомный» с указанием оценочного коннотативного значения «облик, вызывающий отвращение окружающих: лохмотья, немытое тело; деградация личности; инфекция; связь с преступным миром». Словарная статья включает стилевую помету «презр.», частотность употребления: как «очень частотное» и словообразовательное гнездо: бомжатник, бомжиха, бомжевать, бомжик, бомжировать, бомжовый.
В «Словаре сокращений современного русского языка» Н.Г. Скляревской аббревиатура БОМЖ снабжена пометой «нескл.» и приведен такой пример употребления: «Лица БОМЖ, принятый в милиции как информация о паспортных данных» [7]. Нам представляется, что такая синтагматика не типична для слова бомж. Оно перестает использоваться в качестве приложения к существительному «лица» и употребляется самостоятельно во всех синтаксических позициях, свойственных существительному с антропонимической семантикой. Написание строчными буквами аббревиатуры тоже свидетельствует о процессе ее узуализации. К тому же слово имеет многочисленные производные:
— субстантивы (бомжара, бомжатник, бомжиха, бомжовка, бомжонок);
— адъективы (бомжатский, бомжовский);
— глаголы (бомжевать, бомжировать), которые представлены в отдельных статьях словаря Н.Г. Скляревской. [2, 88-89].
На материале текстов современной публицистики можно констатировать и тот факт, что слово бомж не только включилось в систему словообразования, но и дополнилось отрицательными коннотативными смыслами. Ср.: Мы несколько лет думали, что делать с бомжами, – продолжал Чернов. … начали с того, что вернули жилье 10 бомжам, у кого оно было отобрано с нарушениями. Затем создали центр ночного пребывания, где бродяг кормят, моют, проводят медосмотр. И теперь ввели новую практику – отправлять бомжей в село. Если они окажутся хорошими работниками, им подарят дома и дадут на откорм скот (Огонек. 2005. № 36. с.36). Подобное дискурсивное употребление слова бомж позволяет уточнить его семантику «лицо, утратившее социальные связи в обществе».
Э.Г. Куликова характеризует слово бомж как «стертый эвфемизм», который «вследствие многократного употребления утрачивает способность выполнять свое назначение – ослаблять, нейтрализовать негативную реакцию на обозначаемое явление» [9,
109].
Анализ словообразовательных характеристик новых слов, их лексикографического описания неизбежно приводит нас к проблеме развития неографии, раздела неологии, занимающегося отражением инноваций в словарях русского языка.
Необходимость описания новых слов и выражений была давно осознана лексикографами. Еще по указанию Петра 1 и при его непосредственном участии был составлен «Лексикон вокабулам новым». В этом словаре представлены заимствования из различных западноевропейских языков, получившие тогда распространение в русском языке.
В 20-30-е годы ХХ века Л.В. Щерба призвал уделять большое внимание изучению неологизмов и отражению их в словарях. Он писал: «Что же касается новых слов, новых словообразований и новых значений старых слов, то собирание и издание их … должно составить особую задачу… На обязанности Отделения русского языка и словесности … лежит время от времени выпускать добавления к Словарю (современного русского языка), содержащие в себе все вошедшее в литературный язык за определенный промежуток времени. Эти добавления будут крайне поучительны, так как будут наглядно представлять современные изменения в языке в связи с изменениями в структуре общества и в материальной и духовной культуре его» [10, 75].
Первым словарем, по общему мнению лингвистов, в котором новая лексика и фразеология русского языка начала ХХ века получила достаточно полное отражение, стал «Толковый словарь русского языка» под редакцией профессора Д.Н. Ушакова (1934-1940гг.). В нем впервые были установлены пометы «новое», «старинное», «устаревшее». По этому словарю Е.А. Левашов составил список русских неологизмов 10-30-х годов ХХ века [11, 2736]. В этот список вошли, например, такие новые дериваты, как агитпроп, активизация, активизировать, алиментщик, аллилуйный, аэрарий и другие.
Принципиально новый этап развития русской неографии начался в 60-е годы ХХ века. Новое лексикографическое направление было по сути теоретически обосновано Н.З.Котеловой, автором и редактором специальных словарей новых слов и выпусков «Новое в русской лексике».
Н.З. Котелова разработала следующую типологию словарей новых слов:
— ежегодники «Новое в русской лексике» – словари небольшого объема, иллюстрирующие поток стихийной языковой жизни, включающие и неузуальные
неологизмы, которые составляют около 20% всех лексических инноваций словаря [12, 48];
— десятилетние словари новых слов и значений, которые фиксируют все факты появления неогенных слов за этот период;
— банк русских неологизмов, представляющий собой словник, состоящий из всех новаций, включенных в ежегодники и десятилетние словари, но не фиксирующий речевых и неперспективных речевых фактов [12, 50];
— Словарь новых слов русского языка 50-80-х гг., включающий неологизмы послевоенного времени. Это выборочно-свободный, дополненный и нормативный словарь
[12, 51].
Анализ лексикографических источников последних лет начала ХХI века позволяет дополнить состав неологических словарей русского языка. К ним можно отнести:
— словари авторских новообразований;
— словари детских новообразований;
— обратные словари неологизмов;
— словари языковых изменений рубежа столетий.
Репрезентируем составляющие серию «Новое в русской лексике» (далее – НРЛ) словарные материалы Н.З. Котеловой, ежегодный выпуск которых наблюдался с 1977 по 1996 годы. Главная задача таких ежегодных бюллетеней, по мнению автора, состояла в том, чтобы представить новый лексический материал с возможной объективностью и максимальной полнотой, показать поток стихийной языковой жизни, продемонстрировать факты рождения, изменения или вхождения в язык слов во всем их многообразии. Особую ценность, на наш взгляд, этому словарю придают словообразовательные характеристики языковых и речевых новообразований.
В качестве иллюстрации можно использовать материал любого словарного выпуска «Новое в русской лексике». Представим разряды неологизмов из НРЛ-80 [13]. Это:
1. Новые слова (новообразования и вхождения): венероход, непоэзия, веломобиль, ведро-холодильник, космобиолог, мотохулиган, предвыпускной, наставничать, спецавтомобиль, адресно, телесерия, неправительственный, обзорно-проблемный, оборонительно-политический, оздоравливаться, остро-модный, письмо-обязательство, платформа-автомат, прикнопить, приледниться, соревновательство, спаниковать, спортбаза, спортивно-научный, среднепозднеспелый, среднеколхозный, фотофакт, фотоуслуга, характеристика-рекомендация, черно-красно-желтый и др.
2. Новые значения известных ранее слов, которые могут находиться в разных отношениях с известными значениями, в том числе и недериватных: ползунок (замок молнии), художница (гимнастика), занятость (наличие оплачиваемой работы), репейник (застежка), продленка (удлиненный киносеанс), комбайн (комплект одежды), радиоклуб (вид передачи), нормальный (обычный, удовлетворительный), районка (районная больница), расклад (расчет, предположение), репертуар (комплекс упражнений спортсмена) и др.
3. Сочетания, требующие толкований: подводная ферма (специализированное хозяйство по выращиванию моллюсков), рецензировать вещи (давать критическую оценку вещам, разбираться в них), промышленный робот, рабочая гарантия, звено конечной продукции, крылатая ракета, паспорт эффективности, профилактическая комиссия, творческий план, сельский час, школьное лесничество, совет рабочей молодежи.
4. Новые идиоматические выражения: от винтика, новое дыхание, при любой погоде, белая смерть, зеленый свет.
5. Новые слова разового употребления, своего рода окказионализмы, с характеристиками их словообразовательной структуры: подметательный (от подметать + тельн), поконвейерней (от по- + конвейерный + -ей), покошение (от покосить + -ениj), кинжалоглазый (от кинжал + глаз + нулевой суффикс), вытолк (от вытолкнуть + нулевой суффикс), вышесидящий (от выше + сидящий), недоискусство (недо- + искусство), телелюб (от теле- + любить + нулевой суффикс), автоадвокат (от авто + адвокат), плохопись (от плохо + писать + нулевой суффикс), полнеприятности (от пол- + неприятности), полугородок–полудеревенька (от полу- + городок, полу- + деревенька), полувопрос (от полу- + вопрос). Заметим, что компонент полу- в последних дериватах нами классифицируется как префиксоид, поскольку эта корневая морфема, утратив лексическое значение, функционирует в качестве аффикса.
«У справочников такого рода, как справедливо отмечал В.Г. Гак, есть функция социально-историческая. В новых словах и значениях слов отражаются новые явления жизни нашей страны, современной науки и техники, события международной действительности. Пройдут годы, и к этим книжкам смогут с пользой для себя обращаться не только лексикографы, но также историки и социологи» [14,125].
Описание процессов языковых изменений в лексике конца ХХ века содержится и в «Толковом словаре современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия» под редакцией Г.Н. Скляревской (далее ТСЯИ) [2]. Как пишут составители первой редакции этого словаря, «лавинообразное словообразование, неконтролируемый поток заимствований, вторжение жаргона в общий язык, новая жизнь слов, обозначающих наиболее актуальные понятия нашего времени, уход в пассив целых пластов лексики эпохи социализма – эти динамические и интенсивные процессы нашли свое отражение в словаре в статичной словарной форме» [15, 4].
Специфика ТСЯИ, в отличие от других лексикографических трудов последнего времени, состоит в следующем:
— в попытке описать лексику не в статическом состоянии, а в динамике тех сложных и перекрещивающихся процессов, которые происходили в конце ХХ века;
— в стремлении показать слово в его реальном функционировании в речи;
— в насыщенности иллюстративным материалом;
— в толковании имен собственных, актуальных или ставших символическими: СССР, СНГ, ВАЗ, Христос, Кремль.
С точки зрения динамического состояния лексической системы в ТСЯИ описываются четыре разряда лексики.
Первый разряд составляет новая лексика, представленная впервые в данном словаре: антиправо, антиправовой, антисоциалистический, антисталинизм, аудирование, грант, инвалюта, расказачивание, сериальный, силовой. Особое место в этой категории слов занимают заимствования, массовый характер которых обусловлен экстралингвистическими факторами: имидж, киллер, ноутбук, он-лайн, прайс, пресс-релиз, промоутер, ремикс, сингл, слоган, секьюрити, транш, тамагочи. Многочисленную группу представляет стилистически маркированная лексика, вышедшая за пределы устной бытовой речи: беспредел, вешать лапшу на уши, качать права, лажа, нахаляву, разборка, беспредел и др.
Второй разряд включает лексику основного фонда, т.е. привычные слова, претерпевшие семантические, стилистические, сочетаемостные, оценочные и другие изменения. Например, слово информационный, реализуемое, как правило, в значении «имеющий отношение к информации», в последнее время расширило диапазон сочетаемости: информационный банк данных, информационная база, информационная зависимость, информационное общество, информационная система, информационная технология. Такая же история слов: консервативный, правозащитник, деньги, власть, война, партийный, пособие, рублевый, рынок, собственность.
Третий разряд представлен словами, вернувшимися с периферии словарного состава, которые ранее сопровождались пометами типа «устар»: алтарь, патриарх, причастие, милостыня, меценат, дума, казна, престол, забастовка, стачком и др.
Четвертый разряд словника включает уходящую в пассив лексику: агитпункт, активист, доска почета, народный избранник, партвзыскание, пятилетка, соцлагерь, соцреализм, невыездной, отказник, вахта, загнивание капитализма. Неоспоримым преимуществом данного ТСЯИ является тот факт, что лексика русского языка впервые на строго обоснованной научной основе анализируется в динамике своего развития, зеркально отражая те изменения, которые происходят в современном нам обществе. К тому же словарь дает словообразовательную перспективу неологизмов, включая словообразовательные гнезда к каждому из них.
Вместе с тем следует отметить, что, поскольку основным способом создания неологизмов является словообразовательный, то возникает вполне оправданный интерес к специальным деривационным словарям русских инновационных лексем. К таким словарям, в первую очередь, можно отнести словарь Л.А. Кудрявцевой «Обратный деривационный словарь русских новообразований», созданный на основе словаря-справочника по материалам прессы и литературы 60-х годов «Новые слова и значения» [16]. В этот словарь включены только деривационные инновации, не вошли семантические дериваты, лексические заимствования и устойчивые словосочетания. Обратный порядок расположения неологизмов по концу слова позволяет выявить состав дериватов с определенным аффиксом, получить сведения о количественном соотношении, проанализировать степень продуктивности того или иного форманта. Так, можно установить, например, что в 70-е годы в русском языке появилось много слов со связанными заимствованными компонентами -дром и -тека:
— лыжедром, вододром, роликодром, скалодром, картодром, трактородром, — видеотека, изотека, винотека, лентотека.
Особую ценность словаря составляет информация о словообразовательных характеристиках дериватов – способах словообразования, типе словообразовательных формантов, морфонологических изменениях производящих основ и других. Например, электронож – электро…+ о + нож, малоценка – малоценная вещь + к/а/, глухолесье – глухой + о +лес + j/е/. При аббревиации отмечается вся производящая база с указанием усечений: физматшкола – физ/ико/-мат/ематическая/школа; одеяло-грелка – одеяло + грелка; рацпредложение – рац/ональное/предложение.
Интересен опыт составления Т.В. Поповой и М.Н. Золотаревой
«Словообразовательного словаря русских неологизмов» на базе глагольных корней в качестве вершин словообразовательных гнезд. По мнению Т.В. Поповой, «задачей современного словообразования является создание деривационно-гнездового словаря современных неологизмов, который должен состоять из трех частей:
— первый раздел – это система деривационно-корневых словообразовательных гнезд,
— второй – система деривационно-аффиксальных словообразовательных гнезд (словообразовательные типы, по которым создаются неологизмы),
— третий – совокупность неологизмов, зафиксированных впервые, с толкованием их лексических значений и речениями, иллюстрирующими их употребление» [цитируется по книге Т.В. Поповой: 17, 150-151].
Подобные словари позволяют не только представить деривационные инновации, но и актуализировать в определенной степени словообразовательными средствами ключевые элементы ментальности современного носителя языка, которые в качестве «приращенных смыслов» отражаются в деривационной семантике производных слов.
ВЫВОДЫ
Все обозначенные в пределах данной статьи словари свидетельствуют об активизации, по словам Ю.Н. Караулова, «дальнейшей лексикографизации, когда результаты самых разнообразных исследований представлены в виде словарей, число и разновидности которых все ширятся» [18, 11].
Являясь, в свою очередь, историческими изданиями, отражающими появление новых слов и выражений, трансформацию значений в определенный период времени, словари новых слов всех типов служат важным свидетельством развития языка и общества и актуализации тех или иных словообразовательных процессов.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Земская Е.А. Введение // Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). – М.: «Языки русской культуры», 2000. – С. 9-31.
2. Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца ХХ столетия / ИЛИ РАН; под ред. Г.Н. Скляревской. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005.
3. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка: В 2-х т. – М.: Рус. яз., 1985.
4. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). – М.: «Языки русской культуры», 2000. – С. 90-141.
5. Винокур Г.О. Культура языка. Изд. 4. – М.: URSS, 2010. – 352 с.
6. Русский язык и советское общество. Словообразование современного русского литературного языка. – М.: Наука, 1968. – 300 с.
7. Скляревская Н.Г. Словарь сокращений современного русского языка. – М.: Эксмо, 2006.
8. Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И. Слова, с которыми мы все встречались: Толковый словарь русского общего жаргона / Под общим руководством Р.И. Рогозиной. – М.: Азбуковник, 1999. – З20 с.
9. Куликова Э.Г. Лингвопрагматика современного русского словообразования:
аббревиация и дезаббревиация: монография / Э.Г. Куликова, Н.О. Светличная. – М.: Флинта, 2015. – 136 с.
10. Щерба Л.В. О словарях живого литературного языка // Современная русская лексикография – М.: Наука, 1966.
11. Левашов Е.А. Новое в оттопонимическом словопроизводстве // Новые слова и словари новых слов. – Л.: Наука, 1990. – С. 27-36.
12. Котелова Н.З. Теоретические аспекты лексикографического описания неологизмов // Советская лексикография. – М.: Рус. яз., 1988. – С. 46-63.
13. Новое в русской лексике. Словарные материалы – 80 / Под ред. Н.З. Котеловой. –
М.: Рус. яз., 1984.
14. Гак В.Г. Новое в русской лексике. Словарные материалы –77, Словарные материалы – 78. Рец. // ВЯ, 1982, №3. – С. 125-137.
15. Толковый словарь русского языка конца ХХ века. Языковые изменения / Под ред. Г.Н. Скляревской. – СПб.: Фолио-Пресс, 1998.
16. Кудрявцева Л.А. Обратный деривационный словарь русских новообразований. – Киев: ICDO, 1993. – 156 с.
17. Попова Т.В. Неология и неография современного русского языка / Т.В. Попова, Л.В. Рацибурская, Д.В. Гугунава. – М.: Флинта, 2005. –168 с.
18. Караулов Ю.Н. О некоторых особенностях современного состояния русского языка и науки о нем // Русистика сегодня. – М.: Институт русского языка РАН, 1995.
Т.Г. Котлярова
Қазіргі сөзжасамдық үдерістердің лексикографиялық аспектісі
М.В.Ломоносов атындағы ММУ Қазақстандық филиалы
Астана қаласы, Қазақстан Республикасы
Тіл мен сөйлеуде қалыптасқан сөзжасамдық жаңалықтардың лексикографиялық аспектісі әлеуметтің назарында тұрған базалық негіз ретінде берілген түйін сөздер жасалуының ерекше белсенділігін қадағалауға мүмкіндік берді.
Сонымен қатар, қысқарту әдісінің белсендіруін көрсетіп, бірқатар жиіліктен және танымал қысқартулардан міндетті субстантивті және адъективті жаңа сөздерді ұсыну.
Жаңа сөздер мен олардың лексикографиялық сипаттамаларының талдауына негізделген неографияның даму ретроспективасы неологияның жеке бөлімі ретінде инновацияны көрсететіні, соның ішінде сөзжасамдық және орыс тілінің сөздіктерінде берілген.
T.G.Kotlyarova
Lexicographic aspect of modern word-formation processes
Kazakhstan branch of the Moscow State University named after M.V. Lomonosov,
Astana, Republic of Kazakhstan
The lexicographical aspect of the word-formation innovations functioning in the language and speech made it possible to trace special activity as the basic foundations of the key words word-production that are in the focus of social attention. Furthermore, to illustrate the activation of the abbreviation method and to present the obligatory substantive and adjectival neologisms from a number of frequency and popular abbreviations. Based on the analysis of the new words wordforming characteristics and their lexicographical description there given a retrospective of the neography development as an independent section of the neology reflecting innovations, including word-formative ones, in the dictionary sources of the Russian language.