Ж.К. Киынова1, Ж.Б. Жауыншиева2, А.А.Бекен3
1доктор филологических наук, профессор, Казахский национальный женский педагогический университет, г. Алматы, Казахстан; е-mail: zhanarkiynova@gmail.com
2докторант, Казахский национальный женский педагогический университет, г. Алматы, Казахстан; е-mail: zhazira.zhauynshieva@mail.ru
3магистрант, Казахский национальный женский педагогический университет, г. Алматы,
Казахстан; е-mail: m.bekenova@mail.ru
АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА В СЕМАНТИКЕФРАЗЕОЛОГИЗМОВ СТАРОСЛАВЯНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
В статье рассматривается семантика фразеологизмов с позиции антропоцентризма. Особое внимание уделяется описанию фразеологических соматизмов старославянского и древнерусского происхождения, которые составляют одну из основных частей фразеологического фонда и активно функционируют в современном русском языке. На основе «Фразеологического словарястарославянского языка» приводится историкокультурный анализ фразеологизмов, содержащих в своей семантике сакральные смыслы, соотносимые с библейскими текстами. Кроме того, на примерах, эксцерпированных из философских, поэтических, религиозных текстов, проанализированы наиболее «устоявшиеся» в языковом узусе сочетания, включающие такие соматизмы с архаичными значениями, как очи и уста.
Ключевые слова: антропоцентрическая картина мира, фразеологические соматизмы, архаизм.
ВВЕДЕНИЕ
Современная лингвистика базируется на антропоцентрическом подходе к изучению языковых явлений и процессов, что обусловлено значительными изменениями приоритетов изучения языка. Актуализация в последние десятилетия идей антропологической лингвистики, обратившейся к изучению «человеческого фактора» в языке, способствовала возрождению интереса к человеку как объекту языковой концептуализации мира и развитию антропоцентрического направления, разрабатываемого в современной лингвистике такими учеными, как Н.Д. Арутюнова, Н.Д. Апресян, И.В. Арнольд, А. Вежбицкая, В.М. Алпатов, В.Г. Гак, В.Н. Телия, Ю.С. Степанов, Н.Ф. Алефиренко и др.
Антропоцентризм в семантике языковой единицы соотносится, прежде всего, с языковой картиной мира, в которой человек может быть одновременно и объектом, и субъектом. Именно язык формирует понятия и организует восприятие в связную картину мира и позволяет исследователю увидеть и понять человека «изнутри». Обосновывая этот тезис, Н.Д. Арутюнова замечает: «Если Бог создал человека, то человек создал язык – величайшее свое творение. Если Бог запечатлел свой образ в человеке, то человек запечатлел свой образ в языке. Он отразил в языке все, что узнал о себе и захотел сообщить другому. Человек запечатлел в языке свой физический облик, свое внутреннее состояние, свои эмоции, интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе – земной и космической, свои действия, свои отношения к другому человеку» [1, 3].
Изучение и постижение феномена человека наиболее актуально в контексте современной науки, ориентированной на принцип антропоцентризма. Так, актуализация в современной науке идей антропологической лингвистики, обратившейся к изучению «души языка», т.е. опредмеченному в нем мировидению, системы ценностей этноса, способствовала возрождению интереса к идее В. фон Гумбольдта о языке «как деятельности народного духа».
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Осознание и осмысление человеком мира происходит через трансляцию культурно обусловленных смыслов в естественный язык, что происходит посредством фразеологизмов – языковых знаков, способных хранить и передавать эти культурные смыслы. Картина мира, фиксируемая фразеологическими средствами языка и рассматриваемая как языковой феномен национально-культурного наследия, является фразеологической картиной мира.
Культурно обусловленная семантика и аксиологическая ценность фразеологизмов стали предметом специального изучения в связи с приоритетными направлениями современной лингвистической науки и новых подходов к изучению языковых единиц в когнитивном, лингвокультурологическом аспектах с точки зрения соотношения языка, культуры, сознания, коммуникации и др. С точки зрения лингвокультурологического подхода в изучении русской фразеологии в внимание акцентируется на проблеме проявления культурной семантики в языковом знаке, которая была предметом изучения в культурологии и семиотике (Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Вяч. В. Иванов, Б.А. Успенский,), в философии языка (Ю.С. Степанов, В.И. Постовалова и др.), в этнолингвистике (М. Копыленко, Н.И. Толстой, Е.А. Березович и др.), в лексической семантике (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицка и др.), в когнитивной и концептуальной лингвистике (Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова,
В.З. Демьянков, А.Д. Шмелев и др.)
Исследование внутренней формы фразеологизма не только как языкового, но и как культурного знака приобретает в последние годы особую актуальность. По мнению В.Н. Телии, фразеологизм – это знак «с максимально полным семантическим набором, кодифицированным в форме значения в виде макрокомпонентов, охватывающих грамматику, денотацию, оценку, мотивацию, эмотивность и стилистическую маркированность» [2, 17]. На наш взгляд, именно внутренняя форма фразеологизма, обусловленная историко-культурными смыслами, позволяет реконструировать архетипы и эксплицировать национально-культурную информацию. Культурная интерпретация является не только приемом лингвокультурологического анализа фразеологизмов, но и способом описания того когнитивного процесса, который осуществляется субъектами коммуникации при воспроизведении и восприятии фразеологизма в речи
Именно универсальный принцип антропоцентричности, составляющий основу миропонимания и мироощущения, позволяет делать вывод об обязательной соматической составляющей во фразеологии различных языков, поскольку подавляющая часть лексики ориентирована на отражение психофизической, духовной, креативной и других сфер человека в языке. «Наименования тела человека в целом, его внешних и внутренних частей и органов входят в компонентный состав внушительного числа русских фразеологизмов. С их помощью человек описывает и окружающий мир, и время, и внешние качества, и внутренние свойства человека, деятельность, поведение, выражает чувство-состояние или чувствоотношение к кому-, чему-л.: под ногами, на носу, рукой подать, светлая голова, не покладая рук, сесть на шею, ушами хлопать, положить глаз, ни ногой и др.» [3, 117]. Образно воспринимая и познавая окружающий мир, человек ощущает его прежде всего своим телом, отдельными своими органами, которые могут рассматриваться как первичная основа концептуализации мира.
Фразообразовательный потенциал соматизмов обусловлен их антропоцентричностью – осмыслением и постижением окружающего мира через познание самого себя и своего тела. Мир, освоенный человеком и конструируемый им вокруг себя, строится с учетом особенностей человеческого тела, поэтому слова, обозначающие части тела человека, характеризуются высокими фразообразовательными потенциями. Существующие в современном русском литературном языке фразеологизмы различны по своему происхождению. Обращение к культурно-исторической интерпретации фразеологических единиц старославянского происхождения в русском языке приобретает в последние годы наибольшую значимость и актуальность, о чем также свидетельствует выход в свет «Фразеологического словаря старославянского языка» [4]. В данном словаре, составленном на основе древнейших памятников, датируемых X–XI вв., содержатся источниковедческие, генетические и культурологические сведения, что позволяет увидеть и понять мир смыслов и ценностей, в котором жила и развивалась средневековая православная культура. При изучении устойчивых сочетаний в средневековых текстах многие исследователи проводят параллели с современным фразеологическим составом языка, используя для их наименования термины фразеологизм, фразеологическая единица, фразеологический оборот, фраземаи предлагая классификации, в основу которых чаще всего положен современный критерий степени семантической спаянности, или аналитичности, компонентов, предложенный В.В. Виноградовым (1946 г.) [Архангельский 1950; Селиванов 1953; Антадзе 1965; Виноградов 1977; Ларин 1977; Костючук 1964; Копыленко 1967; Мокиенко 1973, 1980; Толстой 1973, 1999; Шулежкова 1999; Зиновьева 2000 и др.].
Составители «Фразеологического словаря старославянского языка» отмечают, что словарь относится к категории антропоцентрических и ориентирует на углубленную семантизацию выявленного фразеологического корпуса и учет культурологического фона описываемых единиц [4, 8]. Такой подход к составлению словаря следует признать оправданным. Во-первых, антропоцентрический принцип описания позволил воссоздать фразеологическую картину мира посредством старославянского языка; во-вторых, функционирование в составе традиционных формул (предстать пред очи, возвести очи, подъять голову, отверзать уста), либо в устойчивом, традиционном семантическом окружении, отражающем былую синтагматическую закрепленность.
В современном русском языке славянизмы обнаруживают наибольшую схожесть с лексическими архаизмами. Известный фразеограф Р.Н. Попов, исследовавший фразеологизмы современного русского языка с архаичными значениями и формами слов, выделяет такие устойчивые сочетания в отдельную группу под общим названием: «фразеологические единицы с архаичными существительными древнерусского и старославянского происхождения, связанные с понятиями о человеческом организме». По мнению ученого, «во многих фразеологических единицах русского языка сохранились прежние наименования человеческого организма и частей тела. Достаточно перечислить, например, такие широко употребительные в современном языке фразеологизмы, как плоть от плоти, во плоти и крови, бить челом, как зеницу ока (хранить, …), око за око, сомкнуть вежды, с головы до пят, идти по пятам, быть под пятой, ползти на карачках, припадать к стопам, направить свои стопы, идти по стопам (кого-нибудь), с какой стати, на лоне природы, перст божий, перст указующий, один как перст, вложить персты в язвы. Устаревшие древнерусские слова плоть – ‘тело’, стать – ‘телосложение’, чело – ‘лоб’, око – ‘глаз’, пята – ‘пятка’, стопа – ‘нога, шаг’, лоно – ‘грудь, чрево’, карачки (от корокъ ‘голень’) и старославянские – перст (палец), зеница (зрачок), вежды (веки) в свободных словосочетаниях теперь уже не употребляются, кроме редких случаев, обусловленных стилистическими особенностями языка художественных произведений» [5, 60].
Фразеологические соматизм старославянского и древнерусского происхождения составляют одну из основних частей русской фразеологии: битьчелом, один как перст, перст указующий, беречькакзеницу ока, сомкнутьвежды, око за око, в мгновение ока, из уст в уста и др.. Наиболее обширным в данной группе фразеологических соматизмов являются сочетания с компонентами слова око, которые олицетворяют человека как существо духовное, созерцающее и постигающее окружающий мир во всем его многообразии. Древнерусское слово око как стилистически маркированный архаизм сохранилось только в составе устойчивых сочетаний, пословиц и поговорок, многие из которых активно употребляются в живой повседневной речи: беречь как зеницу ока, в мгновение ока, око за око, зуб за зуб, недреманное око, всевидящее око, свет очей и др. В каждом из этих выражений концептуализируются сакральные смыслы, соотносимые с библейскими текстами. Так, пословица око за око, зуб за зуб – это цитата из Библии, провозглашающая Моисеев закон: «Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: как он сделал повреждение на теле, так и ему должно сделать». В «Фразеологическом словаре старославянского языка» приводится не только толкование значений устойчивых сочетаний, но и представлена развернутая историко-энциклопедическая информация из истории иудаизма и христианской церкви, имеющая непосредственное отношение к формированию семантики устойчивых сочетаний: «око за око, зуб за зуб» отражает закон талиона (от лат. talio, род. пад. talionis – возмездие, равное по силе преступлению), принцип наказания-возмездия «равным за равное», возникший в родовом обществе и воспринятый древними рабовладельческими системами права [4, 270]. Он заключался в нанесении за причиненный вред точно такого же вреда виновному («око за око, зуб за зуб»). Наиболее ярко этот принцип был выражен в вавилонском кодексе Хаммурапи и в древнееврейском праве. Элементы талиона отчасти содержались в римских законах 12-ти таблиц. Возникновение талиона было связано со стремлением ограничить кровную месть равновеликим возмездием за вред: суровость наказания не должна превышать тяжести преступления
Своеобразную историю имеет оборот недреманное (всевидящее око), которое восходит к церковной литературе XII–XIII вв. и служило названием иконы с изображением младенца Иисуса Христа, покоящегося на ложе с открытыми глазами. Фразеологизм беречь как зеницу ока «вызывает представление о древнейшей архетипической форме осознания мира, в котором противопоставлено «свет – тьма», соотносимое по аналогии со зрячим и слепым. Зеница и око указывают на одну из наивысших ценностей в бытовой, социальной и духовной жизни человека – зрение, запечатленных в паремиях языка: Лучше ноги потерять, чем глаза; Не верь речам, а верь своим очам; Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать и др. О зрачке как о самом дорогом сказано следующее: Ты зенок мой, королечек – «зрачок», Око мое ненаглядное. Таким образом, во фразеологизме беречь как зеницу ока концептулизируется смысл самого дорогого, жизненно важного [6, 230-231]. Само выражение беречь как зеницуока состоит из двух архаизмов, обозначающие одно и то же понятие – ‘глаза’: зеница и око. Старославянское по происхождению слова зенѣца уходит своими корнями в общеславянский словарный фонд и прослеживается в корнях исконно русских просторечных и диалектных слов: зенки или зеньки – ‘глаза’; орл. зенко; арх. зено; твер. зенок; смол. зеночки, костром. зены и зеныши и т.п. Этимологически они все восходили к глаголу зиять, зевать, т.е. ‘быть открытым’, ‘открывать’. В современном русском языке традиционное употребление слова зеница в значении ‘зрачок’ обусловлено его сочетанием со словом око.
Процесс метафоризации, т.е. утрата первоначального значения и приобретение переносного смысла, был характерен для многих устойчивых сочетаний. Так, выражение бити челомъ первоначально обозначало конкретное действие, когда при самом низком поклоне, сопровождавшем просьбу или жалобу, касались лбом пола, т.е. буквально били лбом об пол. Впоследствии выражение стало употребляться в двух образных значениях: ‘просить’ и ‘жаловаться на кого-нибудь’. Историко-культурный анализ фразеологизмов старославянского происхождения наиболее полно был проведен в нашей диссертационной работе [7].
Следует обратить внимание то, что сами фразеологизмы «живут» в языке, но словаархаизмы перст и перси, выступающие в качестве одного из компонентов устойчивых сочетаний, заменены нейтральными словами палец и грудь, поскольку фразеологизмы пальцем не шевельнуть (палец о палец не ударить) и бить себя в грудь преимущественно используются в разговорной речи.
ВЫВОДЫ
Таким образом, старославянская фразеология стала одним из основных источников формирования русской фразеологии, на основе которой сформировались три разных пласта устойчивых сочетаний: библеизмы как первая по времени книжная фразеология, генетически восходящая к Библии; фразеологические соматизмы, содержащие в своей структуре архаизмы, а также устойчивые сочетания современного русского языка, созданные по моделям фразеологизмов старославянского языка. При этом фразеологизмы, включающие соматические славянизмы, характеризуются особой устойчивостью и частотностью употребления в живой и книжной, что объясняется не только их регулярной воспроизводимостью, но антропоцентрическим и ассоциативно-образным потенциалом.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1 Арутюнова Н.Д. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. – М.: Индрик, 1999. 424 с.
2 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М.: Школа «Языки русской культуры» . – 1996. – 288 с.
3 Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры: Материалы к словарю. – М.: Гнозис, 2007. – 286 с.
4 Фразеологический словарь старославянского языка: более 4000 единиц. Проспект. / Под ред. С.Г.Шулежковой. – М.; Магнитогорск: ООО «Издательство ЭЛПИС», 2006. – 340 с.
5 Попов Р. Н. Фразеологизмы современного русского языка с архаичными значениями и формами слов. – М.: Высшая школа, 1976. – 200 с.
6 Ковшова М.Л. О репрезентации культурных смыслов во фразеологии // Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний. – М.: Калуга, 2007. – С. 224–232.
7 Киынова Ж.К. Славянизмы в русском языке: историко-культурное и семантикостилистическое своеобразие. Дисс. д-ра филол. н. – М., 2014. – 350 с.
Ж.Қ..Қиынова1, Ж.Б. Жауыншиева2, А.А. Бекен3
Көнеславян тілінен енген фразеологизмдер семантикасындағы әлемнің антропоцентрикалық бейнесі
1,2,3Қазақ ұлттық қыздар педагогикалық университеті, Алматы қ., Қазақстан
Мақалада фразеологизмдердің семантикасы антропоцентризм тұрғысынан қарастырылады. Фразеологиялық қордың бір бөлігін құрастырып, заманауи орыс тілінде белсенді пайданылатын көнеславян және көне орыс тілдерінен енген фразеологиялық соматизмдердің сипаттауына ерекше назар аударылады. «Көнеславян тілінің фразеологиялық сөздігі» негізінде библиялық мәтіндермен сәйкестеніп, семантикасы киелі мағыналарды білдіретін фразеологизмдердің тарихи-мәдени талдауы жүргізілген. Сонымен қатар, философиялық, поэтикалық, діни мәтіндерден алынған мысалдар арқылы тілдік узуста айрықша қалыптасқан архаикалық мағынаға ие «очи» және «уста» соматизмдер компонентттері бар тіркестер талданылған.
Zh.K. Kiynova1, Zh.B. Zhauynshiyeva2, A.A. Beken3
Anthropocentric picture of the world in the semantic of the phraseologists of the old Slavic origin
1,2,3Kazakh National Women’s Teacher Training University, Almaty, Kazakhstan
The article considers semantics of phraseologisms from the position of anthropocentrism. Special attention is paid to the description of phraseological somatisms of Old Slavic and Ancient Russian origin, which form one of the main parts of the phraseological fund and actively function in modern Russian. On the basis of the «Phraseological Dictionary of the Old Slavic Language,» a historical and cultural analysis of phraseologisms containing sacral meanings in their semantics, related to biblical texts, is given. In addition, on the basis of examples excerpt from philosophical, poetic, religious texts, the most «established» combinations in the language knot are analyzed, including somatisms with archaic meanings such as eyes and mouth.